Самые интересные факты, люди и казусы всемирной истории, отобранные знатоками
Шрифт:
Он занимался и алхимией, и прочими науками. Бэкон утверждал, что «можно создать приборы, которые будут вести корабли без помощи человека, и можно создать колесницы, которые будут передвигаться с огромной быстротой...». Учёный предсказывал: рано или поздно человечество научится использовать гравитацию для получения энергии. Бэкон считал: когда-нибудь люди смогут подчинить себе силу земного тяготения, дабы использовать его для своих повседневных нужд — для подъёма тяжестей на высоту, распилки древесины, нагрева воды, для безлошадного передвижения. Бэкон — кстати, автор неоценённого дедуктивного метода и профессор Оксфорда, — уже в XIII веке понял: притяжение Земли совершает
От костра инквизиции учёного спасло лишь то, что он почти никогда не публиковал свои пророчества. В большинстве своём они были найдены только после его смерти. По легенде же Бэкон был мудр оттого, что заключил договор с сатаной, но сумел перехитрить его, сохранив душу. Договор предусматривал, что Бэкон посмертно будет целиком предан дьяволу, окажись он вне церкви и внутри неё. Роджер остроумно завещал похоронить себя в самой монастырской стене, так, чтобы он оказался и не в святой обители, и не снаружи.
Глава ордена францисканцев полагал, что дьявол поведал Бэкону тайну приготовления «философского камня». В ожидании открытия учёного заключили в тюрьму, Бэкон провел там 10 лет. Только благодаря покровительству римского папы, лично знавшего Бэкона, он был освобождён из заключения.
Но учёный снова очутился за решёткой, уже по вине инквизиции. И пробыл 14 лет в одиночной камере монастыря.
Инквизиторы надеялись выведать у Бэкона секрет состава пороха, которым тот овладел независимо от китайцев. Роджер Бэкон стал первым европейцем, который изучил порох ещё в XIII веке и написал о том, но иносказательно. Первооткрывателем адского порошка долгое время считали Бертольда Шварца, по преданиям, казнённого как раз на пороховой бочке. Наш Карамзин писал: «Нет сомнения, что и монах Роджер Бэкон за сто лет до Бертольда Шварца умел составлять порох, ибо ясно говорит в своём творении „о свойствах и силе оного”». Впрочем, у Роджера Бэкона состав пороха был приведён в виде зашифрованной анаграммы: её вплоть до появления ЭВМ не удавалось вскрыть.
А в XVII веке прославился однофамилец Бэкона Фрэнсис, канцлер королевства Англии. Он и провозгласил: «Знание — сила!» Он оставил после себя утопию научного сообщества — Академии. В период царствования Елизаветы и Якова идею создания Академии посчитали полным бредом. Кстати, по легенде, Фрэнсис Бэкон умер за опытом: он проверял на курице, как влияет глубокая заморозка на жизненные функции организма. Сумеет ли очнуться от холодильного анабиоза?
На стодолларовой купюре изображён один из виднейших американских учёных Бенджамен Франклин. Правда, за достижения не столько научные, сколько политические. Он был первым послом США во Франции и в совершенстве использовал тогдашние противоречия крупнейших держав Старого Света. В пику Англии французский король не только признал заокеанскую революцию, но и всесторонне поддержал её.
Авторитет Франклина в Париже зиждился в том числе на его научном и общекультурном творчестве. Франклин обогатил мир не только изречением «Время — деньга». Ему, в отличие от Бэкона, принадлежат бифокальные очки, дающие равный комфорт и при чтении, и при взгляде вдаль. Лёгкие и устанавливаемые где угодно дровяные печки — это тоже его изобретение. Хотя они и назывались «буржуйками», но скольких бедных согрели эти печки за все последующие годы?! Сотни миллионов человек.
Франклин исследовал электричество. Он первым установил, что существует два вида зарядов. Изобретённый Франклином громоотвод спас несметные имущества и бесчисленные жизни, но был встречен современниками
Будущий прославленный революционер, врач Жан-Поль Марат доказывал в парижском суде, что громоотвод повышает вероятность поражения молнией соседних зданий и его должно запретить как источник повышенной опасности для окружающих. Обвинение отвёл в ту пору начинающий адвокат, а впоследствии столь же пламенный революционер — Максимиллиан де Робеспьер. Он показал суду труды Франклина, откуда следовало: громоотвод не перенаправляет электрический разряд в сторону, а вызывает его на себя и проводит в землю безопасным путём...
На моей памяти, к сожалению, ещё множество вопиющих случаев невнимательного отношения современников к творцам и их изобретениям. В лучшем случае — невнимание и посмертная слава. В худшем — травля, гонения, пытки при жизни, а иногда просто смерть и забвение.
Перефразируя известного юмориста, говорю: «Любите изобретателя! Он — друг человечества!»
Счастье изобретателя Шееле
Когда вы берёте в руки карандаш, то вряд ли вспоминаете, что изобрели его в XVI веке в Англии. Тогда было обнаружено некое блестящее серо-чёрное вещество, которое «пачкает пальцы», «жирное на ощупь», «подходит для письма и рисования».
Сперва решили: это что-то вроде свинцовой руды. И по внешнему виду, и по характеристикам оно очень походило на галенит, уже известный в го время. А ещё оно чем-то напоминало молибденит — он же молибденовый блеск.
Название элемента номер сорок два Периодической системы Менделеева происходит от греческого слова molibdaena — так в Средние века обозначали все минералы, способные оставлять след на бумаге
Уже готовый «грифель» — или, как полагали в те времена, «свинец» — разрезали на небольшие квадратики. А чтобы было удобно его держать и в то же время не пачкать пальцы, полученные квадратики зажимали в деревянную «муфту» — так родилось новое устройство для письма. Оно получило название «свинцовый карандаш» («lead pencil»). В современном английском языке слово "lead" может обозначать как свинец, так и грифель — именно тогда это слово приобрело второе значение.
В конце концов знаменитый шведский химик Карл-Вильгельм Шееле доказал: новый материал — не свинец, а совершенно иное вещество. Шееле назвал его «графит». После открытия много раз пытались переименовать «свинцовый карандаш» в «графитовый» — но в силу привычки заменить его уже не удалось. Увы, сегодняшним своим названием во многих языках карандаш обязан ошибке, совершённой при идентификации нового вещества.
Когда молибденит попал в лабораторию Шееле, тот проверил, как на этот минерал действуют крепкие кислоты. В концентрированной азотной кислоте минерал растворился, но при этом в колбе выпал белый осадок. Высушив его и исследовав, Шееле установил: «особая белая земля» обладает, говоря теперешним языком, свойствами ангидрида, кислотного окисла.
Химики той поры не имели чёткого представления, что ангидрид — соединение элемента с кислородом. Однако собственный опыт подсказывал учёному: выделить элемент из «земли» можно, прокалив её с чистым углем. Увы, для этого у Шееле не было подходящей печи. И он попросил проделать этот опыт другого химика, Гьельма, у которого такая печь была. Гьельм согласился.
Лишенный всякого чувства зависти, преданный науке, Шееле, когда опыты завершились получением неизвестного прежде металла, написал Гьельму: «Радуюсь, что мы теперь обладаем металлом — молибденом».