Самые интересные истории 19 века

Готорн Джулиан

Джесси через своего адвоката, в надлежащем порядке, подал прошение о лишении Доджа залога и заключении его под стражу, но адвокаты Хаммела в конце концов убедили суд, под предлогом того, что заключение Доджа в тюрьму повредит его и без того сильно ослабленному здоровью, разрешить заключенному выйти на свободу по значительно увеличенному залогу, тем не менее ограничив его передвижение в округе Харрис, штат Техас.

Хотя Джесси до сих пор вел победоносную войну, он был на пределе своих возможностей в том, что касалось выдачи заключенного, поскольку Додж теперь был на свободе, ожидая решения по окружного апелляционного суда Соединенных Штатов делу “Хабеас корпус” в Форт-Уэрте и Верховного суда Соединенных Штатов в Вашингтоне. Но ему

было приказано доставить Доджа обратно в Нью-Йорк. Поэтому с помощью новых людей, присланных с севера, он начал еще более тщательное наблюдение за арестованным, чем когда-либо прежде, днем и ночью.

Тем временем Каффенбург отбыл в Нью-Йорк, спасаясь от гнева судьи Бернса, который вызвал его в суд за неуважение к Федеральному суду на том основании, что он вынудил Доджа попытаться нарушить свои обязательства. На смену буйному Каффенбургу был послан другой сотрудник знаменитой юридической фирмы "Хоу и Хаммел", Дэвид Мэй, человек совершенно иного склада. Мэй был таким же мягким, как июньский день,—настолько же вежливым, насколько Каффенбург был дерзким. Он впорхнул в Хьюстон, как белый голубь мира, с пресловутой оливковой ветвью во рту. Отныне тактика, применявшаяся представителями Гуммеля, была в высшей степени примирительной. Господин Мэй, однако, недолго оставался в Хьюстоне, поскольку было очевидно, что ни одна из сторон ничего не может сделать до решения суда, и в любом случае Додж был в изобилии снабжен местными адвокатами. Теперь пришло время, когда Хаммел, должно быть, почувствовал, что судьба против него и что двадцатилетний срок в тюрьме штата стал реальной возможностью даже для него.

Тем временем Додж и Брэкен разместили свою штаб-квартиру в отеле "Райс" в самом дорогом номере, очевидно, придумав новый план, как вывести заключенного за пределы досягаемости Нью-Йоркских судов. Теперь Додж предавался всем мыслимым излишествам и порокам. Он был погружен в роскошь, не было такого разврата, который не мог бы обеспечить Брэкен, и их образ жизни скоро стал поводом для разговоров в графстве и продолжал оставаться таковым в течение десяти долгих месяцев. Существует не один способ убить кошку и не один способ уничтожить единственного свидетеля против отчаявшегося человека, стремящегося избежать последствий преступления.

Распорядок дня Доджа был примерно таков: он никогда не ночевал в собственном отеле, а вставал утром между десятью и одиннадцатью часами, когда его сразу же навещал Брэкен и подавал многочисленные напитки вместо завтрака, к которому у него никогда не было никакого желания. В полдень они вдвоем завтракали и пили еще. После обеда они отправлялись в бильярдные и играли на скачках, а когда скачки заканчивались, отправлялись в казино Фаро и играли там до полуночи или позже. Затем они отправлялись на другой курорт на Луизиана-Стрит, где действительно жил Додж. Здесь, можно сказать, начинался его день, и здесь он тратил большую часть своих денег, часто платя по пятьдесят долларов в ночь за вино и неизменно заканчивая в отвратительном состоянии опьянения. Вполне вероятно, что никогда в истории разврата ни один человек не был так предан всевозможным излишествам в течение того же периода времени, как Додж летом и осенью 1904 года. Беглец так и не ступил ногой на Землю-матушку. Если они проезжали всего один квартал, Брэкен вызывал такси, и оба, казалось, испытывали особое удовольствие, заставляя Джесси, как представителя Джерома, тратить как можно больше денег на аренду такси. Хьюстонские Иеговы никогда больше не переживали столь благоприятного времени, как во время дождливого сезона Доджа; и жизнь беспутства продолжалась до тех пор, пока время от времени узник не ослабевал настолько, что был вынужден лечиться у врача. Несколько дней воздержания всегда восстанавливали его жизненные силы, и тогда он начинал новый круг удовольствий.

В течение этого времени Джесси вел тщательную личную слежку за подозреваемым. В течение более чем десяти месяцев он спал менее

четырех часов в день, его усталость возрастала из-за постоянных опасений предательства среди его собственных людей и необходимости быть всегда начеку, чтобы предотвратить какое-либо движение со стороны защиты, чтобы увести арестованного. В течение лета неоднократно предпринимались попытки избавиться от наблюдения Джесси и его людей, и несколько отчаянных попыток были сорваны ими, в том числе один раз, когда Бракену удалось проскочить до Галвестона, где они были вынуждены отказаться от своего замысла.

Время от времени Брэкен исчезал из Хьюстона на неделю или десять дней, заявляя по возвращении, что он был в Нью-Йорке, после чего неизменно появлялся какой-нибудь новый ход, чтобы увезти заключенного. Время и пространство мешают дать подробный отчет обо всех маршах и контрмаршах, которые имели место в этой битве умов.

В августе 1904 года Брэкен совершил один из своих периодических визитов в Нью-Йорк, а когда вернулся, разыскал Джесси и сказал, – Блохер, будь хорошим парнем и получай свое, пока можешь. Я имею в виду, что Додж не вернется в Нью-Йорк, даже если его невозврат будет стоить миллион долларов.

Через несколько дней Брэкен послал к Джесси игрока по имени Уорнер, который предложил последнему тридцать пять сотен долларов за то, чтобы тот "исчез " на срок достаточный для того, чтобы пленник смог ускользнуть в Мексику. Действуя по совету своего адвоката, Джесси поощрял эту попытку, полагая, что если он сумеет поставить силы Хаммеля в такое положение, что они попытаются подкупить его, то залог заключенного может быть аннулирован и он сам будет взят под стражу. Однако Хаммель насторожился и, по-видимому, на время отказался от идеи подкупа. Позже Брекен снова исчез. Когда он вернулся, в его поведении произошла заметная перемена, и Джесси заметил, что он постоянно советуется с Доджем, из чего детектив сделал вывод, что они собираются предпринять какой-то последний отчаянный шаг к побегу заключенного.

Однажды Джесси увидел, как Брэкен показывает Доджу карту и какие-то чертежи на бумаге, это так взбудоражило его подозрения, что он с неослабевающим усердием последовал за ними и через день или два был вознагражден небрежностью Брэкена и возможностью обшарить карманы его пальто в бильярдной. Здесь он нашел полный набор тщательно проработанных планов переправки заключенного из Сан-Антонио в Мексику во время ярмарки штата. Эти планы были очень тщательно продуманы, каждый пункт был спланирован от покупки билетов и прохождения багажа через таможню до размещения в отелях в Мехико и Тампико, а также билетов на пароход из Тампико в Европу.

План состоял в том, чтобы добиться разрешения суда на выезд Доджа из Хьюстона под предлогом посещения ярмарки в Сан-Антонио и там "потерять" его во время гуляний из-за большого скопления народа.

Разумеется, нет нужды говорить, что эти планы были отвергнуты, когда Брэкен обнаружил, что Джесси уже предупрежден.

Почти сразу же после этого окружной апелляционный суд в Форт-Уэрте, штат Техас, принял неблагоприятное решение по одному из дел “Хабеас корпус”, но все же позволил арестованному сохранить свободу до окончательного решения вопросов, связанных с Верховным судом в Вашингтоне.

Однако силы Хаммеля явно теряли надежду, поскольку в начале октября была предпринята еще одна попытка подкупить Джесси. Однажды вечером Брэкен вошел к нему в комнату и сказал, что он может установить собственную цену, если только будет хорошим парнем, и даже зашел так далеко, что показал сумму денег, которая, по его словам, составляла двадцать пять тысяч долларов. Единственным результатом этого предложения было то, что Джесси удвоил свои предосторожности, поскольку он понимал, что ситуация действительно должна быть острой, когда такое предложение можно считать стоящим. После этого стало очевидно, что веселье Доджа и его спутников только усилилось. Соответственно, Джесси пополнил свой отряд помощниками.