Самые необходимые советы для молодой мамы. Спокойный ребенок – счастливые родители!
Шрифт:
Д-р Мишель Одент, знаменитый французский акушер и писатель, утверждает: «Сейчас у нас есть научные доказательства того, что способность любить развивается вследствие сложного взаимодействия гормонов, вырабатывающихся в различных ситуациях близости – при сексе, зачатии, родах, лактации и даже общем приеме пищи с любимым человеком. И здесь особенно важен «гормон любви» – окситоцин. Окситоцин, вырабатывающийся при человеческом прикосновении, а не введенный внутривенно, оказывает влияние на многие органы и системы, включая мозг».
Мы знаем, что гематоэнцефалический барьер не позволяет искусственному окситоцину проникать в мозг. Это не кажется особенно важным, если вам нужна капельница с окситоцином, чтобы приблизить
Но дело не только в синтетическом окситоцине. Отсутствие телесного контакта, пеленание, балдахин над колыбелью, немедленное облачение малыша в одежду, «чтобы он согрелся», тоже мешают быстрому налаживанию уз. Вредит им и ситуация, когда в первые часы после родов мать не оставляют в покое – то включают яркий свет, то осматривают и ощупывают, то настаивают, чтобы она сходила в туалет или изменила позу для скорейшего отхождения плаценты. На самом деле люди – единственные из приматов, кто в таких условиях не бросает своих отпрысков. Все остальные откажутся от потомства, если их поместить в искусственную среду, постоянно вмешиваться в процесс и не давать вырабатываться натуральному окситоцину. Первые мгновения после рождения ребенка должны быть совсем другими.
У меня самой был и положительный, и отрицательный опыт родов и установления связи с детьми. Иногда требовалось вмешательство врачей. При первых родах мне поставили капельницу, чтобы ускорить схватки, проткнули околоплодный пузырь, 6 раз проверили, насколько раскрылась шейка матки, и отмерили отрезок времени, в который я должна успеть родить. Мне было уже все равно. Единственное, о чем я мечтала, – об избавлении от боли. Я умоляла сделать мне эпидуральную анестезию. Как только малыш родился, его тут же забрали обмыть и осмотреть, а мне ввели синтометрин для отхождения плаценты.
При вторых родах у меня развилась преэклампсия. Мне сказали, что раз я больна, у меня нет другого выбора, кроме синтометрина для отделения плаценты, постоянных вагинальных обследований и мониторинга общего состояния. Педиатр унес сынишку «проверять», не дав мне приложить его к груди. За все 3 дня в больнице мы так по-настоящему и не прикоснулись друг к другу.
Возникла ли у нас с этими детьми любовь с первого взгляда? Нет. Я почувствовала, что обожаю первенца, когда ему было уже недели три. Со вторым же… Прошли годы, прежде чем я ощутила нашу тесную связь. Я любила его, но нам пришлось поработать, чтобы наладить «химию» отношений. Ничего удивительного, если принять во внимание, как прошли роды, что мне «выдали» его туго спеленатым, что три следующих дня меня без конца осматривали врачи. Каждый раз, когда я пыталась взять его в свою постель, отчаянно ища контакта, мне говорили, что так нельзя, и даже забирали малыша из моих рук, когда я засыпала.
А потом были роды номер три и четыре. Мой третий, Рафферти, родился дома, в специальном бассейне, установленном в моей мягко освещенной гостиной, в присутствии очень деликатной акушерки, которая к нам даже не прикасалась. В первые три дня никто не приближался к малышу, кроме меня и мужа. Вот тут-то я и поняла, что такое любовь с первого взгляда. Через полчаса после родов (я все еще сидела в бассейне и держала его на руках) я уже отдала бы за него что угодно. Я любила не только его, я любила весь мир! Я словно находилась внутри золотого шара любви. Так и должно быть, и так это было с моей четвертой дочкой Вайолет. Поэтому оба они буквально с первого дня очень спокойные. Я чувствовала любовь к ним на химическом уровне; это окситоцин… и так не было с первыми двумя детьми.
Тогда я испытывала только облегчение, что боль и унижение закончились, а еще сожаление и замешательство. Так стоит ли удивляться, что молодые мамы зачастую не могут наладить связь с новорожденным, понять причину плача, услышать свои инстинкты? Мы крадем у них естественную эйфорию и не хотим обращать внимание на последствия.
Отдаленные психологические последствия для отца
Не только матери могут страдать от родовой травмы. Мы часто забываем об отцах, а для них это тоже огромное эмоциональное событие, которое может быть как позитивным, так и негативным. Кажется, никто не думает о папах, не держит их за руку, не повторяет, какие они молодцы, не обнимает, не слушает их жалобы и не уверяет, что «кричать – это нормально». Мы хотим, чтобы они были оплотом силы и поддержки, а кто поможет им? Как акушерка со стажем, могу сказать, что на 10 % моя задача – поддержать маму, и на 90 % – поддержать папу.
Если роды протекают хорошо, это источник эйфории и для отца тоже. Он так же, как и мать, мгновенно ощущает связь с новорожденным. Но если возникли проблемы… Я не раз видела, как используют вакуум-экстрактор или выполняют эпизиотомию, но иногда эти картины и звуки преследуют меня. Что же должен испытывать партнер, видя, как его женщина страдает, как ее разрезают, как из нее с большим трудом извлекают младенца? Он не вполне понимает, что происходит, чувствует себя беспомощным, а потом заканчиваются больничные часы посещения, и его отправляют домой.
Мы не особенно задумываемся о том, насколько травматичным оказывается присутствие на родах для мужчины и как оно может повлиять на его отцовство. Но нам известно, что если папа поддерживает маму в ее стремлении кормить грудью, этот опыт оказывается более успешным и длится дольше. Так что не следует забывать, что роды затрагивают и отца, а потом отражаются на той поддержке, которую он оказывает жене.
Как психологически восстановиться после тяжелых родов
Молодые мамы часто спрашивают, как им справиться с печалью, чувством вины, депрессией после травматичных родов. Мне стало легче, когда я смогла простить и понять: простить себя и тех, кто был рядом (а в некоторой степени и малышей), и понять, что и как произошло и почему это не должно было случиться. Я поняла, что причина неудачи не во мне; МЕНЯ подвели. Меня подвели система и общество. Столь необходимую мне информацию скрывали; широкой аудитории было бы некомфортно обсуждать ее, поскольку она не вписывалась в рамки системы.
Если не обсуждать проблему родовой травмы, то как изменить положение дел к лучшему? Как гарантировать, что следующие роды пройдут лучше, если скрывать болезненную правду? Я хочу посвятить оставшуюся часть этой главы тем мелочам, которые помогли мне и другим родителям эмоционально восстановиться после тяжелых родов. У меня нет научных доказательств, только опыт, но я надеюсь, что вы найдете его полезным.
Говорить, говорить, говорить… и снова говорить
Никто не хотел выслушать меня после первых тяжелых родов; я даже не уверена, что мой опыт считали травматичным. Мне постоянно твердили: «Главное, он с нами, живой и здоровый. Это единственное, что имеет значение». И я чувствовала себя эгоисткой, потому что мне хотелось крикнуть: «Нет, не единственное! А как же я?» Но я молчала. Теперь я всегда предлагаю молодым мамам поделиться со мной своими переживаниями, озвучить их, признаться в них самим себе. Роды имеют значение. Это не просто «еще один день жизни». Они могут изменить вашу личность. Если все прошло гладко, вы на долгие годы запомните свою послеродовую эйфорию. Если плохо, кошмары могут месяцами мучить вас и повлиять на отношения с малышом.