Самые таинственные и невероятные истории (сборник)
Шрифт:
Решив, что уже пора начать наблюдение, Сайрес Смит опустился на колени и, втыкая в песок маленькие деревянные колышки, стал отмечать последовательное сокращение тени, отбрасываемой палочкой. Товарищи исследователя, низко наклонившись, сосредоточенно наблюдали за его действиями.
Журналист держал в руке хронометр, готовясь отметить минуту и секунду, в которую тень достигнет наименьшей своей длины. Так как Сайрес Смит производил свое наблюдение шестнадцатого апреля, то есть в тот день, когда истинное время и среднее время совпадают, то час, отмеченный Гедеоном Спилетом, был бы истинным временем для Вашингтона, что облегчало бы выкладки.
Солнце медленно поднималось,
— Который час?
— Одна минута шестого, — ответил Гедеон Спилет.
Теперь оставалось вычислить результаты наблюдения — дело совсем нетрудное. Выяснилось, что расстояние между меридианом Вашингтона и меридианом острова Линкольна давало пятичасовую разницу во времени: на острове Линкольна был полдень, а в Вашингтоне уже пять часов вечера. Однако Солнце в видимом своем движении вокруг Земли проходит в каждые четыре минуты один градус, а в час — пятнадцать градусов; помножив пятнадцать градусов на пять, Гедеон Спилет получил семьдесят пять градусов.
Раз географическая долгота Вашингтона равна 77°3'11'', а с округлением — семидесяти семи градусам от Гринвичского меридиана, который и англичане и американцы принимают за отправную точку при определении долгот, — то, следовательно, остров находился к западу от Гринвичского меридиана на семьдесят семь градусов (долгота Вашингтона) плюс семьдесят пять градусов — то есть на сто пятьдесят втором градусе западной долготы.
Сайрес Смит сообщил товарищам результат своих выкладок и, учитывая, как и при определении широты, вероятные ошибки в наблюдении, счел возможным заявить, что остров Линкольна лежит между тридцать пятой и тридцать седьмой южной параллелью и между сто пятидесятым и сто пятьдесят пятым меридианом к западу от меридиана Гринвича.
Как видите, он допускал возможность ошибки в пять градусов при определении обеих координат, а так как градус равен шестидесяти милям, то действительная широта и долгота острова, быть может, на триста миль отклонилась от вычисленных данных.
Но эта ошибка ни в коем случае не могла повлиять на решение, которое пришлось принять. Стало совершенно ясно, что остров Линкольна отстоит слишком далеко от всякой земли: нечего и пытаться преодолеть это расстояние в утлом челноке.
Полученные координаты указывали, что по меньшей мере тысяча двести миль отделяют его от Таити и островов архипелага Туамоту, что от него до Новой Зеландии свыше тысячи восьмисот миль и больше четырех с половиной тысяч миль, — до берегов Америки.
Но сколько Сайрес Смит ни обращался к своей памяти и познаниям в географии, он не мог припомнить в этой части Тихого океана ни одного острова, который был бы расположен так же, как остров Линкольна.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
В понедельник, 17 апреля, первые слова, которые произнес утром Пенкроф, были обращены к Гедеону Спилету:
— Ну как, мистер Спилет, кем мы нынче будем?
— Это уж как Сайрес скажет, — ответил журналист.
Оказалось, что из мастеров по выделке кирпича и из гончаров им теперь предстояло сделаться металлургами.
Накануне после завтрака они продолжили свое путешествие и дошли до острого выступа мыса Челюсть, находившегося милях в семи от Трущоб. Там кончалась длинная череда
От архипелага Туамоту их отделяло значительное расстояние — тысяча двести миль. Для такого плавания простая лодка не годится, особенно в осеннюю непогоду, категорически заявил Пенкроф. И ведь не так-то легко построить хотя бы обыкновенную лодку, даже имея необходимые для этого инструменты, а у колонистов острова Линкольна не было никаких инструментов. Значит, им в первую очередь следовало изготовить молотки, топоры, топорики, пилы, буравы, рубанки и т. д., а на все это требовалось время. Итак, было решено зазимовать на острове и найти себе жилище поудобнее Трущоб — такое, где легче будет провести холодное время года.
Прежде всего следовало пустить в дело железную руду из тех месторождений, которые инженер обнаружил в северо-западной части острова, и добыть из нее железо и даже сталь.
В земной коре металлы обычно не встречаются в чистом виде. В большинстве случаев находят их химические соединения с кислородом или с серой. Как раз два образца, которые принес в Трущобы Сайрес Смит, и были такими соединениями: первый — магнитный железняк без примеси углерода, а второй — пирит, то есть железный колчедан. Легче было обработать первую руду, представлявшую собою окисел железа, — прокаливать ее вместе с углем, чтобы удалить из нее кислород и получить чистое, железо. Для удаления кислорода руду и уголь доводят до высокой температуры — либо весьма простым «каталонским» способом, который требует только одного процесса для получения железа, либо прибегая к доменным печам, в которых из руды выплавляется чугун, а затем, удаляя из чугуна три-четыре процента углерода, входившего в него, получают железо.
Что нужно было Сайресу Смиту? Получить чугун, и притом самым скорым способом; кстати сказать, руда, которую он обнаружил, казалась чистой и богатой железом, это был окисел железа — руда, которая встречается рыхлыми залежами темно-серого цвета, дает черноватую пыль, кристаллизуется из растворов правильными восьмигранниками и образует иногда природные магниты; она служит в Европе сырьем для выплавки первоклассной стали, которой славятся Швеция и Норвегия. На острове Линкольна неподалеку от месторождения этой руды имелись и залежи каменного угля, которым уже воспользовались колонисты. Следовательно, обработка руды очень облегчалась, поскольку все элементы, необходимые для производства, сосредоточивались в одном месте. Подобные обстоятельства превосходно используются в Соединенных Штатах, где каменный уголь служит для выплавки металла, добытого в той же местности, что и уголь.
— Так, стало быть, мистер Сайрес, мы теперь будем выплавлять железо? — спросил Пенкроф.
— Да, друг мой, — ответил инженер. — А для этого мы, с вашего разрешения, сначала отправимся на островок Спасения и поохотимся там на тюленей.
— На тюленей? — удивленно переспросил моряк и повернулся к журналисту. — Разве для обработки руды нужны тюлени?
— Раз Сайрес так говорит, значит, нужны! — ответил журналист.
Но инженер уже вышел из убежища, и Пенкроф занялся приготовлениями к охоте на тюленей, не получив более вразумительных разъяснений.