Самые таинственные и невероятные истории (сборник)
Шрифт:
— Неверное название! — заметил при этом Паганель. — Было бы ближе к истине назвать эту провинцию Богатой Австралией, ибо о странах можно сказать, как и о людях: «Богатство не дает счастья». Благодаря своим золотым приискам Австралия попала в лапы свирепых хищников-авантюристов. Вы сами это увидите, когда мы будем проезжать через золотоносные земли.
— Кажется, колония Виктория существует не так давно? — спросила Элен.
— Да, она основана всего каких-нибудь тридцать лет назад, а именно: шестого июня 1835 года, во вторник…
— …в четверть восьмого вечера, — добавил майор, любивший подтрунить над географом по поводу точности приводимых им дат.
— Ошибаетесь, — серьезно возразил географ. —
— И она значительно окрепла и развилась с тех пор? — спросил Гленарван.
— Судите сами об этом, мой друг, — ответил Паганель — я приведу вам цифры — новейшие статистические данные. А что бы ни говорил Мак-Наббс, я ничего не знаю более красноречивого, чем цифры.
— Приводите, — промолвил майор.
— Начинаю. В 1836 году колония Порт-Филипп насчитывала двести сорок четыре жителя, а в настоящее время население провинции Виктория достигло пятисот пятидесяти тысяч человек. Семь миллионов виноградных кустов приносят ей ежегодно сто двадцать одну тысячу галлонов вина. Сто три тысячи лошадей носятся по ее равнинам, и шестьсот семьдесят пять тысяч двести семьдесят две штуки рогатого скота пасется на ее беспредельных пастбищах.
— А имеются ли здесь свиньи? — поинтересовался Мак-Наббс.
— Имеются. С вашего позволения, их здесь семьдесят девять тысяч шестьсот двадцать пять.
— А сколько тут баранов, Паганель?
— Семь миллионов сто пятьдесят тысяч девятьсот сорок три, Мак-Наббс!
— Считая и того, которого мы в данную минуту едим, Паганель?
— Нет, без него: ведь три четверти его мы уже уничтожили.
— Браво, господин Паганель! — весело смеялась Элен. — Надо сознаться, что вы в совершенстве знаете все, что относится к географическим вопросам, и сколько бы ни старался наш кузен Мак-Наббс, ему не удастся поставить вас в тупик.
— Что ж, это моя профессия — знать все эти вещи и при надобности сообщать о них вам. Поэтому вы можете поверить мне, если я скажу вам, что в этой необыкновенной стране нам предстоит увидеть немало чудесного.
— Однако до сих пор… — начал Мак-Наббс, любивший подзадорить географа.
— Да подождите же, нетерпеливый майор! — воскликнул Паганель. — Вы едва успели перешагнуть через границу, а уже начинаете досадовать. А я говорю, повторяю вам, клянусь вам, что этот край — самый любопытный на всем земном шаре! Его возникновение, природа, растения, животные, климат, его грядущее исчезновение — все это удивляло, удивляет и удивит всех ученых мира. Представьте себе, друзья мои, материк, который, образовываясь, поднимался из морских волн не своей центральной частью, а краями, как какое-то гигантское кольцо; материк, где, быть может, в середине имеется наполовину испарившееся внутреннее море; где реки с каждым днем все больше и больше высыхают; где не существует влаги ни в воздухе, ни в почве; где деревья ежегодно теряют не свои листья, а кору: где листья обращены к солнцу не своей поверхностью, а ребром и не дают тени; где лес часто не способен гореть; где каменные плиты тают от дождя; где леса низкорослы, а травы гигантской вышины; где животные необычны; где у четвероногих имеются клювы, как у ехидны и утконоса, что заставило ученых создать особый класс птицезверей; где у прыгуна кенгуру лапы разной длины; где у баранов свиные головы; где лисицы порхают с дерева на дерево; где лебеди черного цвета; где крысы вьют себе гнезда; где птицы поражают разнообразием своего пения и своих способностей:
Эта тирада, стремительно произносимая Паганелем, казалось, никогда не кончится. Красноречивый секретарь Географического общества уже не владел собой. Он несся все вперед и вперед, отчаянно жестикулируя, и при этом так размахивая вилкой, что его соседям по столу положительно грозила опасность. Наконец голос его был заглушен громом аплодисментов, и он умолк.
Конечно, после всего этого перечисления особенностей Австралийского материка никому не пришло в голову задать географу еще какие-либо вопросы. Только майор спросил-таки своим неизменно спокойным голосом:
— И это все, Паганель?
— Нет, представьте, не все! — воскликнул с новым азартом ученый.
— Как, в Австралии есть что-нибудь еще более удивительное? — спросила заинтригованная Элен.
— Да, ее климат: он своими особенностями превосходит все, о чем я упоминал.
— А именно? — раздалось со всех сторон.
— Я не говорю уж о том, как богат воздух Австралии кислородом и беден азотом, не говорю также об отсутствии влажных ветров вследствие того, что пассаты дуют параллельно побережью, не говорю и о том, что большинство болезней, начиная от тифа и кончая корью и разными хроническими болезнями, здесь неизвестно…
— Однако это является немалым преимуществом, — заметил Гленарван.
— Без сомнения, но, повторяю, я не это имею в виду, — ответил Паганель. — Здесь климат обладает свойством… прямо-таки неправдоподобным…
— Каким же? — заинтересовался Джон Мангле.
— Вы ни за что мне не поверите…
— Поверим! — воскликнули заинтересованные слушатели.
— Ну, так он…
— Что — он?
— …благотворно действует на нравственность!
— На нравственность?
— Да, — с убеждением ответил ученый. — Он благотворно действует на нравственность. В Австралии металлы не ржавеют на воздухе, то же происходит и с людьми. Сухой и чистый воздух здесь быстро все выбеливает. В Англии подметили это свойство здешнего климата, почему и решили ссылать сюда людей для исправления.
— Как, в самом деле такое влияние чувствуется? — спросила Элен Гленарван.
— Да, оно заметно и на животных и на людях.
— Вы не шутите, господин Паганель?
— Нет, не шучу. Даже австралийские лошади и рогатый скот и те послушны. Вы сами в этом убедитесь.
— Не может быть!
— Но тем не менее это так. Преступники, переселенные в эту живительную, оздоровляющую атмосферу, через несколько лет духовно перерождаются. Это известно филантропам. В Австралии все люди делаются лучше.
— Но тогда каким же станете вы, господин Паганель, в этой благодатной стране, вы, и без того хороший? — улыбаясь, проговорила Элен.
— Стану превосходным, просто превосходным! — ответил географ.
Глава X
Река Виммера
На следующий день, 25 декабря, двинулись в путь на заре. Уже чувствовался зной, но терпимый. Дорога шла почти без подъемов и была удобна для лошадей. Пролегала она по довольно редкому лесу. Вечером, после основательного перехода, отряд сделал привал на берегу Белого озера, вода которого оказалась солоноватой и непригодной для питья.