Самый быстрый способ стать этнологом
Шрифт:
— М-м-м, ну… да, — слабым голосом проговорил фримен Снайдер.
Я заранее предупредил Адзеля, что не стоит упоминать о его принадлежности к пацифистам. Он продолжал:
— Очень надеюсь, вы одобрите блестящую идею Джима, сэр. Честно говоря, я не столь уж бескорыстен. Если я буду участвовать в представлении, местная ассоциация владельцев ресторанов, как мне думается, не откажется кормить меня во время репетиций. Стипендия у меня весьма
Все, что он сказал, было истинной, хоть и не полной, правдой.
Не испытывая ни малейших угрызений совести, я прошептал на ухо своему наставнику:
— Адзель немного раздражителен, но, если его не расстраивать, он абсолютно безопасен.
— Ну что ж. — Снайдер откашлялся. Незаметно отодвигаясь вместе с креслом назад, он наткнулся на компьютер и откашлялся снова. — Ну что ж. Ах… да… Да, Джим, твой подход, несомненно, оригинален. В нем есть… — он поморщился, но все же выдавил: — …определенная особенность, говорящая о том, что ты… — на мгновение у него перехватило горло, — …далеко пойдешь в жизни.
— И вы, безусловно, желаете зафиксировать ваше мнение, не так ли? — вкрадчиво спросил Адзель. — В досье Джима? Прямо сейчас?
Я приложил все усилия, чтобы как можно быстрее покончить с оставшимися церемониями. У моего друга, моей девушки и ее отца была назначена встреча с представителем совета Оперной компании Сан-Франциско.
Парад удался на славу. Местные торговцы были очень довольны и решили время от времени возрождать древнюю традицию празднования Нового года по Лунному календарю. Адзелю предстояло быть звездой этой церемонии в течение всего оставшегося срока его пребывания на Земле. Взамен, поскольку наплыв туристов с лихвой окупал все расходы, он получил нелимитированный обеденный талон в «Китайской кухне Серебряного Дракона» и во «Дворце Чоп Суэй».
Еще более грандиозный успех имела постановка оперы «Зигфрид» Рихарда Вагнера. По крайней мере, на последнем спектакле сам директор Объединения сказал, что это весьма значительная работа.
— Гений Джона Рифенстола не только возродил музыкальный шедевр, который в течение стольких веков незаслуженно обходили вниманием, — помпезно ораторствовал он, — но и придал Фестивалю небывалый размах путем подбора труппы.
Он напомнил нам о том, что в поисках своих корней и желании сохранить свое достоинство мы не должны становиться шовинистами. Нельзя
Чем все это кончится, я не узнаю, поскольку на Земле меня уже не будет. Когда все утряслось, Адзель, Бетти и я закатили шикарный пир в его новой квартире. После пятой двухквартовой бутыли шампанского он слегка затуманенным взором посмотрел на меня и сказал:
— Джимми, до сих пор несмотря на все усилия мне не удавалось доказать тебе свою любовь и хоть чем-то отплатить тебе за доброту.
— А, ерунда, — промямлил я, когда у него кончился наконец приступ вулканической икоты.
— В любом случае, — Адзель помахал огромным пальцем, — друзья познаются в беде. — Он опять икнул, выбил еще одну пробку и наполнил наши бокалы и свою пивную кружку. — Я вот что хочу сказать, Джимми: я знал, как ты стремишься попасть в космос, и притом не как простой рейсовик, а как первооткрыватель, пионер. Неясно было одно: сумеешь ли ты сориентироваться в непредвиденных обстоятельствах?
Я изумленно смотрел на него. Сердце, как колокол, бухало у меня в груди. Бетти взяла меня за руку.
— Ты убедил меня, что сумеешь, — продолжал Адзель. — Так что фримен Снайдер мог бы и не давать тебе своей пылкой рекомендации в Академию. Но дело не в этом. Ум и стойкость, проявленные тобой при решении этой проблемы, убедили меня, Джимми, в том, что ты относишься к типу людей, наиболее способных к выживанию.
Опрокинув еще пол-литра, он развязал усыпанный звездами бант на какой-то коробке:
— Поскольку Лига выплачивает мне стипендию, у меня есть там кое-какие связи. Мы переписываемся. Один мой знакомый капитан торгового корабля скоро прилетит на Землю, чтобы набрать новых учеников, и одним из них, если хочешь, станешь ты. Ну, что скажешь?
Я бросился в объятия Бетти. Она заверила меня, что найдет способ последовать за мной.