Самый далекий берег
Шрифт:
На этой стороне – непроходимая чащоба, и на другой аналогично. Только узкая просека упирается прямо в расщелину, чтобы продолжиться на той стороне, странная просека, словно бы и не зверями протоптанная, словно здешние уговорили деревья расступиться, встать по обочине безукоризненными шеренгами, равняясь на грудь четвертого…
И мост, соединяющий берега…
Он был таким же странным, как и замок, негостеприимный к проходящим. Строго говоря, даже и не мост, а что-то другое.
Три параллельных ствола, разделенных неширокими промежутками – с полметра, не более. Длиннющие стволы, вроде бы цельные,
Эти три ствола, перекинутые через бездонную расщелину, поддерживались чем-то вроде дугообразных ферм, на первый взгляд состоявших из таких же стволов, но потоньше, опять-таки словно бы цельных, красиво выгнутых неведомой силой и непонятно как скрепленных.
Всем им показывали снимки, чертежи, подробно объясняли, что к чему, но в натуре мост выглядел неизмеримо красивее и загадочнее. Безумно жаль было рушить это чудо, столь же диковинное, как и замок, – и рукотворное вроде бы, и в то же время неуловимо схожее с окружающей чащобой, словно было ее полноправной частицей, неотделимым фрагментом, веткой огромного дерева, листом кустарника… Непонятность окружающего мира давила на плечи Кирьянова, словно тяжесть моря на глубоко опустившегося водолаза. Прежде, во время прошлых операций, с ним никогда такого не случалось, даже в том загадочном пространстве, за которое они получили красивые высокие ордена…
Он не удивился бы, узнав, что остальные чувствуют то же самое – было что-то такое в их движениях, жестах, в том, как они озирались, шли, смотрели по сторонам… Впервые столь остро ощущалось, как это – оказаться чужаком в чужом мире.
Но не было времени над всем этим думать. Из кустов у самого края расщелины возникла невысокая щуплая фигурка в мешковатом комбинезоне и прилежно доложила голосом Жакенбаева:
– Полная порядка, однако. Тихо, никого не ходи. И паровоза не ходи. Моя не видела часовых.
– Направо, направо, налево, направо… – указывал Зорич пальцем.
Но они и так прекрасно помнили свой маневр. Разомкнулись на две тройки, разошлись по обе стороны моста, принялись разматывать веревки и привязывать один конец к подходящим деревьям, росшим у самой расщелины.
Штандарт-полковник не успокоился, пока не обошел всех, не проверил самолично прочность узлов. Потом только отдал тихую команду.
А сам остался наверху, единственным часовым. С одной стороны, самая непыльная в данной ситуации работенка. С другой же… Появись неведомые обитатели планеты в большом количестве, мало что мог бы сделать штандарт-полковник, вооруженный лишь тесаком из какого-то местного аналога железного дерева. Судя по всему, воевать здешние умели и предавались этому занятию с удовольствием…
Но не было другого варианта. Их оказалось ровно столько, сколько начальство посчитало нужным послать, и действовать они могли только так, а не иначе, и приказ есть приказ, хоть ты тресни…
Чуточку подбодрив себя этими незатейливыми, воистину строевыми мыслями, Кирьянов еще раз, чисто машинально, попробовал веревку, взялся за нее обеими руками, вздохнул и, повернувшись спиной к расщелине, стал спускаться – очень медленно, с оглядкой, упираясь ногами в отвесную почти стену, поросшую чем-то вроде густого плюща, осторожно пропуская меж пальцами некрупные узлы, завязанные через каждый метр. По обе стороны от него, близко, так, что рукой можно дотронуться, старательно спускались Кац и Жакенбаев, почти с той же скоростью.
Оказалось, в расщелине гораздо светлее, чем казалось сверху, – та сторона, противоположная, тонула в густой тени, а откос, вдоль которого повисли три веревки, как раз и был освещен метров на сто вниз, но все равно не видно дна. Рассуждая стратегически и тактически, выгоднее было бы подойти с той стороны, спускаться по темной круче, но, должно быть, у командования были свои, веские соображения. Вполне возможно, на той стороне полно патрулей и бивуаков. Очень может быть. Судя по тому, что обитатели замка на прогалине палят, ничуть не удивившись и не испытывая угрызений совести, по любой промелькнувшей в окрестностях тени, здесь то ли войнушка полыхает, то ли места эти чем-то сродни земному Дикому Западу с его вольностью нравов и полным отсутствием закона и порядка…
Носки мягких сапог задели дерево. Глянув вниз, под ноги, он убедился, что достиг цели. Для страховки обвязав веревку вокруг пояса, уселся верхом на толстое гладкое бревно в том месте, где выгнутый плавной дугой ствол соединялся и с вертикальным креплением, подпиравшим тройные «рельсы», и с горизонтальным столбом, упиравшимся в стену расщелины, закрепленным там в квадратной выемке, определенно сделанной конечностями разумных существ.
На совесть построено. Все продумано. Это искусственное сооружение, конечно… вот только как им это удалось? Казалось, что три соприкоснувшихся ошкуренных бревна словно бы неразрывно слиты, как ветки со стволом. Будто мост все-таки вырастили, а не сколотили из отдельных бревен. К тому же откуда взялись бревна такой длины?
Но прав был Кац, не стоило ломать над этим голову, ни легче от этого не станет, ни уютнее… Помянутый Кац уже вовсю орудовал нехитрым набором инструментов, и Жакенбаев не отставал. Быстренько перекинув заплечный мешок на грудь, Кирьянов извлек из него пузатую и вместительную глиняную бутыль, раскачав как следует деревянную затычку, выдернул ее и бросил вниз. Как ни прислушивался, не донеслось ни малейшего звука, свидетельствовавшего бы о том, что пробка достигла дна. Ну, разумеется, пропасть не бездонная, просто затычка маленькая и легкая…
Он видел, как по ту сторону моста работают Мухомор и Шибко. И сам принялся за дело. Сидя лицом к вертикальному столбу, осторожно наклонил бутыль, и из нее тяжелыми толчками стала выплескиваться белесоватая, словно бы слабо светившаяся в полумраке густая жидкость. Попадая на гладкую поверхность бревна, она вскипала шапкой меленьких пузырьков, моментально всасывалась…
Осторожно придерживая бутыль одной рукой, свободной он достал тесак из петли на поясе, примерился, полоснул по облитому «кислотой» месту. Инструктор, конечно же, оказался прав – тесак словно шлепнул по негустому желе, вмиг образовалась широкая и глубокая канавка. Ну, не так уж сложно, не так все плохо…