Самый добрый клоун: Юрий Никулин и другие…
Шрифт:
«В отличие от Карандаша и Мусина, Олег Попов ничего от чаплинского облика не взял. Это был прежде всего русский клоун, эдакий Иванушка с длинными белыми волосами. Кстати, волосы настоящие – в парике он стал работать позднее.
Анель Алексеевна Судакевич (главный художник Московского цирка в 1950–1957 годах. – Ф. Р.) придумала ему великолепный костюм: бархатный пиджак, полосатые брюки – и кепку (ту самую – с черно-белыми шашечками. – Ф. Р.), о которой книгу впору написать… Мне очень нравился рекламный плакат Олега Попова – просто фрагмент его кепки в шашечку. Прохожие издалека принимали афишу за указатель стоянки такси…»
Вот почему именно Олег Попов на долгое время
Всю вторую половину 50-х годов Попов развивал свою славу, завоевывая одну награду за другой. Так, в 1956 году он стал лауреатом 1-го Международного фестиваля циркового искусства в Варшаве, а летом следующего года, во время Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве, завоевал лауреатское звание на смотре искусств, проводившемся в рамках фестиваля. Наконец, в 1958 году Попов был удостоен премии Королевского цирка Бельгии «Оскар» в Брюсселе. Заглянем в цирковую энциклопедию:
«Сценический образ Попова – веселый, полный юмора молодой паренек, современный, но несущий в себе черты популярного героя русских народных сказок Иванушки-дурачка и мастера на все руки, умельца Левши (из одноименного произведения Н. С. Лескова). Артист решает этот образ в основном средствами буффонады и эксцентрики. Попов – универсальный артист (вводит в действие элементы различных цирковых жанров – акробатики, эквилибристики, жонглирования, музыкальной эксцентрики, пантомимы, пародии и др.), подчиняет трюки образному решению номера, отличающегося целостностью, яркой эмоциональностью. Попов отказывается от клоунских штампов, ищет логику, правду характера. Он выступает почти без грима; у него на парике из русых волос широкая кепка в черно-белую клетку, черный бархатный пиджак, узкие в полоску брюки, белая рубашка с бантом вместо галстука, узконосые ботинки, яркие носки.
В репертуаре Попова комические и сатирические антре на актуальные бытовые и общественно-политические темы, пантомимические сценки и сценки с текстом, пародии на исполняющиеся в программе номера, лирические миниатюры и др.».
В 60-е годы Олег Попов был уже признанной мировой звездой, одним из символов советского искусства, которое в те годы завоевывало весь мир. Артист буквально не «вылезал» из заграницы – мировые турне следовали одно за другим. Например, в октябре 1962 года (в момент «Карибского кризиса») он находился с гастролями на Кубе, а в ноябре 1963 года (когда был убит президент США Д. Кеннеди) в Америке.
В те самые годы (в 1961 году) на свет родилась одна из самых знаменитых его реприз – «Лучик». Ее сюжет был незамысловат, но весьма поэтичен. На затемненный манеж, на котором в середине был круг света от прожектора, выходил Попов с авоськой. Он усаживался в световой круг, доставал из авоськи бутылку молока и начинал трапезу. В это время луч перемещался в другую сторону. Клоун собирал скатерку и снова усаживался в световой круг. Но луч снова от него сбегал. Тогда Попов «ловил» его и перемещал к своей скатерке. В итоге он заканчивал трапезу и уходил с манежа. Но на полпути возвращался к световому кругу и ладонями «собирал» его. После чего перемещал в свою авоську (она после этого начинала светиться) и уносил луч с манежа. Эта тонкая и лиричная реприза стала классикой жанра.
В 1964 году Попов гастролировал в Италии, где ему суждено было встретиться с самим Чарли Чаплином. По словам клоуна:
«Мы узнали, что Чаплин отдыхает в Венеции, и решили пригласить его на представление. Чаплин вышел к нам в белом костюме. Мы не знали английский, он – русский, но мы полчаса разговаривали. Не знаю, о чем, но мы (а нас было четверо) просто помирали со смеху!..»
Еще об одном гастрольном случае, который произошел с ним в Японии в 1966 году, Попов рассказывает следующее:
«Мы очень дружили с Волжанским (Владимир Волжанский – знаменитый акробат из династии Волжанских. – Ф. Р.). Умелец был редкий, левша. По сей день подъемно-спусковой аппаратурой в Цирке на Цветном бульваре, которую он сделал, с успехом пользуются и будут еще пользоваться не менее ста лет…
Мы с ним ходили по улицам, хотели купить по модной курточке, в таких сейчас рокеры на мотоциклах гоняют, на крупной молнии. Заходим в магазин, знаками показываем: нужна куртка, вжик-вжик, крупная молния! Продавец-японец вылупился, ни бельмеса не понимает. Мы опять: по животу – вжик-вжик, вверх-вниз. Наконец вроде дошло, схватил мотороллер и укатил. Через полчаса прилетает, улыбка до ушей. Протягивает коробку какую-то. Мы, радостные, открываем, а там нож для… харакири…»
А вот какие воспоминания оставил об этих же японских гастролях И. Кио:
«Те наши гастроли – это бесконечные приемы, официоз, на первый взгляд, чрезмерный. Банкеты на пятьсот, восемьсот и более человек. Речи должностных лиц, черт-те что… Японцы – люди крайне аккуратные, протокольно пунктуальные. Ритуал такой: слово предоставляется директору, потом – ведущим артистам. Что-то сказал я, затем выступает Попов. Он говорит какие-то приличествующие случаю слова. А кто-то из журналистов к Олегу с вопросом: «Господин Попов, а что-нибудь смешное произошло с вами в Японии? Вы же «солнечный клоун», а что-нибудь смешное вот за те три дня, что вы здесь…» – «Смешное? Было. Вчера, представляете, жвачку купил. Пожевал жвачку и вдруг проглотил. Ну, думаю, ничего. Но сегодня пошел… сел на унитаз, и после этой вчерашней истории три часа меня не могли от унитаза отодрать». Ну, с европейских позиций – шутка, пусть и сомнительная. Японцы же прореагировали на нее по-своему: они расценили сказанное как огромную неприятность, случившуюся с господином Поповым…»
Раз уж вспомнили мемуары И. Кио, приведем из них еще несколько воспоминаний о герое нашего рассказа:
«Олег Попов – человек, на мой взгляд, удивительный. С одной стороны, мудрый, каким только бывает толковый мужик от земли, с другой – человек он, рискну сказать, не самой высокой культуры. И по-настоящему мудрые и хорошие мысли перехлестывают у него с анекдотическими ляпами…
Олег Попов создан для своей профессии – посмотрите на него без грима: крупный нос, огромные голубые выразительные глаза… Правда, он очень рано был признан гением – и, может быть, слишком в это поверил, что для артиста опасно. Он стал с шестидесятых годов работать несколько «через губу», дарить себя публике, неизбежно теряя при этом юмор. И обаяние, и глаз лучистый сделались дежурными.
Когда Попова во время съемок фильма про Олега знакомили с Иннокентием Смоктуновским, клоун с простодушно-пугливой улыбкой ребенка спросил: «А ты – не важный?» При этом сам-то Олег Константинович умеет бывать очень и очень важным. И, как никто, дистанцировался от рядовых коллег. Считал, например, естественным, когда к нему обращались на «вы», а сам, невзирая на года и лица, всем тыкал.
Но Олег – человек умный. И если захочет, может быть самокритичным…
Олег – мастеровой по натуре. Все делает своими руками. Про Юру Никулина не скажешь, пожалуй, что он фанат – в нем всегда была очаровывающая (как и очень многое в этом всенародно любимом артисте) ленца. А у Олега Попова нет ничего, кроме цирка. Он не уходит из цирка целый день – что-то мастерит, выдумывает. Люди, которые с ним работают, мучаются без роздыху, как рабочие на заводе: в девять они должны приходить на службу, брать в руки стамески и вместе с ним пилить, строгать, строить. Зато вместе с Поповым они объездили весь мир. Олег Попов – самый известный русский цирковой артист во всем мире…»