Самый добрый клоун: Юрий Никулин и другие…
Шрифт:
К счастью, вскоре в Москву вернулся Симонов и поставил последнюю точку в этом споре, взяв сторону режиссера. Писатель заявил: «Когда речь идет о фигурах исторических, решать Госкино; но когда речь идет о Лопатине, решать мне – это мой герой, я его выдумал».
Экспедиция в Калининграде продолжалась. Там сняли эпизод, когда во время бомбежки рушится жилой дом и под ним оказываются погребены десятки людей. Лопатин, вместе с другими, пытается вручную разобрать завалы, откуда еще слышатся стоны раненых, но многотонные глыбы камней не хотят поддаваться усилиям людей. Лопатин садится на землю и, обхватив голову руками, плачет от горя.
Между тем тучи над съемочной группой так и не рассеиваются. Отстав от Никулина, руководство студии теперь вменяет в вину Герману и его коллегам низкую производительность труда. 22 мая директор
«Съемочная группа фильма «Двадцать дней без войны» работает неудовлетворительно, план в полезном метраже с начала производства выполнен на 70 %, имеется перерасход в сумме 98,8 тысячи рублей. Во многом это связано с плохой организацией съемок, с низкой производительностью труда на съемочной площадке. Приказываю: за плохую организацию Герману А. и директору картины Эскину Ф. объявить выговор. Отменить экспедицию в Мурманск, перенести съемки в павильон недоснятой натуры…»
Вначале съемочную группу покидает Никулин: вместе с цирком он отправляется на зарубежные гастроли. Группа доснимает эпизоды без его участия в Калининграде, после чего возвращается в Ленинград. Здесь с 7 июля по 3 августа идет монтаж фильма. С 4 августа съемки возобновляются, но опять без Никулина: по рекомендации врачей он отправляется в отпуск. Врачи предписали ему полуторамесячный отдых, но так долго он отдыхать не может – производственный план съемок уже не просто горит, а полыхает. Поэтому с 8 сентября Никулин вынужден вновь выйти на съемочную площадку. И хотя он снимается по три дня в неделю, киношники и этому неслыханно рады. Но 9 октября съемки снова приостановлены, но уже из-за болезни сразу двух актеров: Никулина (у него врачи обнаружили невроз сердца) и Николая Гринько (он играл Вячеслава).
27 октября Никулин вновь выходит на съемочную площадку, хотя чувствует себя неважно. В тот день и на следующий снимали объект «квартира Ксении». Затем неделю группа находилась в простое. 3 ноября была снята «заводская улица». С 4 по 16 ноября снова был простой. Никулин пишет заявление, где просит о следующем: «Прошу назначить съемки не ранее 10 ноября, так как съемка в объекте «квартира Вячеслава» требует большого эмоционального и нервного напряжения и есть опасение, что это может повлиять на художественную сторону съемки, а также повлечь за собой вновь ухудшение состояния моего здоровья». Актеру идут навстречу: съемку «квартиры Вячеслава» назначают на 17–19 ноября. Закончились съемки фильма в конце декабря.
Согласно финансовым документам, за участие в этом фильме актерам были выплачены следующие гонорары: Ю. Никулин – 6600 руб., Л. Гурченко – 3150 руб.
23 марта готовый фильм был представлен на суд дирекции «Ленфильма». Ничего хорошего присутствующие про него не сказали. Зато было сказано много плохого. Говорилось, что лента позорит «Ленфильм», что люди, которые в ней показаны, могли только проиграть войну, что военные картину не примут.
2 апреля фильм смотрели члены Главной сценарно-редакционной коллегии Госкино и тоже были не в восторге от увиденного, сделав аж 20 (!) замечаний. Не понравилось им следующее: неуклюжая фигура Лопатина в исполнении Юрия Никулина, некрасивость его возлюбленной (Людмила Гурченко), убогие интерьеры (хотя речь шла о военном времени), грязь на улицах и т. д. и т. п. Но особенно возмутил цензоров ночной разговор Лопатина с летчиком-капитаном (Алексей Петренко) в поезде, где летчик рассказывает свою полную драматизма историю о том, как ему изменила жена. Монолог летчика длился более пяти минут и впоследствии будет назван одним из лучших в отечественном кинематографе. Однако цензоры заставили Германа сократить его чуть ли не вдвое. Именно тогда председатель Госкино Ф. Ермаш изрек историческую фразу: «Ну, что же, товарищи, обсудим масштабы постигшей нас катастрофы». А его зам Павленок выразился еще более конкретно: «Ну, что же, надо поздравить «Ленфильм» с картиной о людях, проигравших Великую Отечественную войну».
Заметим, что и Константину Симонову тоже многое в фильме не понравилось. А потом его «наставил» на путь истинный главный режиссер БДТ Георгий Товстоногов. Как вспоминает А. Герман:
«Вечером Симонов со своей женой Ларисой Жадовой, на мое счастье, пошел в театр к Товстоногову. Тот спросил: «Как фильм?» – «Что-то получается, что-то не получается, – ответил Симонов. – Надо еще поработать». А Товстоногов со всем своим штабом за два дня до этого посмотрел картину, и она ему очень понравилась. И он начал кричать на Симонова и проорал на него до двух часов ночи, что в конечном счете было тому приятно: ведь речь шла о том, что он сделал замечательную картину. На следующий день опять то же стечение обстоятельств и опять ор до двух часов ночи.
Об этих ночных криках мне из соседней комнаты по телефону рассказывала Дина Морицевна Шварц, давний мой доброжелатель и, может быть, человек, оба раза спровоцировавший эти скандалы. Короче, в понедельник на студию Симонов пришел уже немного другим человеком. На сцене митинга даже прослезился, засморкался, а когда зажегся свет, сказал: «Раньше, по сути, у меня была одна картина – «Живые и мертвые». Теперь их две». Слово не воробей. Оно было сказано…»
17 мая в Госкино состоялся просмотр исправленной версии фильма. На ней присутствовал «просвещенный» Симонов. Когда Ермаш после фильма изрек фразу «Тяжелый случай», Симонов ему ответил: «Да, картина тяжелая, но хорошая». Ермаш удивился (он-то помнил, что Симонову тоже фильм сначала не очень нравился), после чего подписал приказ о приемке картины. Однако ее мытарства на этом не закончатся. Спустя месяц фильму дадут 2-ю категорию и промаринуют на полке целый год. На широкий экран «Двадцать дней без войны» выйдут 1 мая 1977 года, да и то малым тиражом. В родной стране лента в те годы так и не удостоится каких-либо призов, зато будет отмечена на Западе: в мае 77-го, стараниями секретаря Союза кинематографистов СССР Александра Караганова (того самого, сын которого в наши дни прославился очередной попыткой десталинизировать российское общество), фильм будет показан в Париже и удостоится престижной премии Жоржа Садуля.
Но вернемся к Юрию Никулину.
Помимо «20 дней без войны» он во второй половине 70-х записал на свой счет еще две картины: «Приключения Травки» (1977; клоун Чичимари) и короткометражный фильм «Тут, недалеко…» (1979; главная роль – приезжий).
В 80-е годы за Никулиным значились всего две киноленты: т/ф «Не хочу быть взрослым» (1982; клоун на ТВ) и «Чучело» (1984; главная роль – дедушка Лены Бессольцевой). Последний фильм снял режиссер Ролан Быков. Еще одна лента в кинобиографии нашего героя из разряда трудных (в этом же ряду «Андрей Рублев» и «Двадцать дней без войны»).
«Чучело» повествовало о детской жестокости, которая медленно, но явно распространялась в советском обществе на волне его капитализации (последняя взяла старт еще во времена хрущевской «оттепели»). Поэтому в «верхах» у фильма была масса противников, которые не желали, чтобы подобные ленты появлялись на свет, будоража умы советских граждан. Быков стоял на иной позиции: он считал, что надо бить во все колокола, привлекая к этой теме внимание миллионов. Короче, ленту долго мурыжили на предмет ее выхода в свет. Спасло ситуацию то, что фильм появился на свет в переходный период: после смерти Л. Брежнева в 1982 году советская система двинулась в сторону реформ и сторонники последних отвоевали право на то, чтобы «Чучело» увидело свет. На дворе стояла середина 1984 года. Два года спустя картина была удостоена Государственной премии СССР.
Что касается работы Никулина в цирке, то в 1982–1984 годах он исполнял обязанности главного режиссера Московского цирка на Цветном бульваре. В качестве клоуна он уже не работал, поскольку их дуэт с Шуйдиным распался из-за тяжелой болезни последнего. 24 августа 1983 года Шуйдин скончался (чуть раньше – в марте – из жизни ушел еще один клоун – Михаил Румянцев, или великий Карандаш).
В том же 1983-м за использование служебного положения в корыстных целях арестовали директора «Союзгосцирка» А. Колеватова, и на его место прочили Никулина. Однако тот отказался, сославшись на то, что у него нет высшего образования. На самом деле ему просто не хотелось идти в эту клоаку, уже достаточно сильно пронизанную коррупцией. Ведь по делу Колеватова «тягали» в прокуратуру и самого Никулина, пытаясь уличить его в том, что он дарил подарки бывшему директору «Союзгосцирка» с корыстной целью – выторговать себе определенные привилегии. Поэтому Никулин попросту испугался, что следующим после Колеватова в тюрьме может оказаться и он сам. Однако, отказавшись от поста главы «Союзгосцирка», артист принял другую административную должность – пост директора родного Московского цирка, который он занял в 1984 году.