Самый лучший день
Шрифт:
Контакты Бака в полицейском управлении сообщили, что копы думают, что Пол просто бедный измученный парень, чья жена бросила его, вывезла все их вещи, забрала его детей и оставила ни с чем. У него не было выбора, кроме как взять немного наличных в гостинице. Он вернул деньги. Все прощено. Конец истории.
Полиция видит Пола совершенно другим, чем знаю его я. Но я не хочу подвергать своих детей или себя испытанию. Поэтому вместо этого я часто беру Дорис на обед и приглашаю ее детей на ночевки, чтобы у них с Грегом было немного места. Это меньшее, что я могу сделать.
Бак машет рукой из-за качелей, и я улыбаюсь ему.
—
За Баком и мальчиками приятно наблюдать на баскетбольной площадке. Они воплощают простые радости жизни, смеясь и поддразнивая друг друга. Удивительно, как легко Бак вошел в нашу жизнь. Если бы он не был нашим соседом здесь, если бы мы не разделяли любовь к садоводству, я бы никогда не поняла, что происходит — выпадение волос, потеря веса, усталость, — пока не стало бы слишком поздно. Он преодолел мое отрицание, убедил сдать анализ мочи. Полдюжины врачей провели множество других анализов и не нашли во мне ничего плохого. Этот анализ мочи выявил отравление мышьяком и привел в действие мой план побега. Я позвонила Баку из кабинета своего врача и сообщил ему новости.
— Ну все. Ему конец, — сказал Бак. Его голос был глубоким и властным. Я знала, что с ним на моей стороне, у нас с мальчиками все будет хорошо. — Я соберу кое-какие вещи и приеду, сниму номер в отеле в Колумбусе. Тебе нужно поговорить с адвокатом. Составить план, как вывезти мальчиков из дома и из города. Теперь с тобой все будет в порядке, Миа.
Я держала телефон в дрожащей руке, подавленная оболочка женщины, которой стала. Пол сломал меня физически и морально. Бак помогал мне восстановиться, и помогал с того самого момента, как мы встретились.
— Спасибо, Бак. Не знаю, что бы я делала без тебя, — сказала я.
— Давай не будем выяснять, — ответил он. — Моя команда с тобой круглосуточно каждый день. Я зайду завтра. Побуду рядом во время твоего лечения.
Вот что такое любовь, поняла я в тот день. В тот момент мы с Баком даже не держались за руки, не делали ничего, кроме как делили лопатку, но я знала. Бак тоже так думал.
Каждый день, в течение двух недель до того, как мы с Полом поехали на озеро, в то время как он уезжал в квартиру Гретхен, я появлялась в больнице для лечения диализом и чистки кишечника. Пока Пол занимался сексом со своей любовницей, я сосредоточилась на восстановлении своего здоровья.
Команда Бака держала Пола под наблюдением, и моя работа состояла в том, чтобы убедиться, что я не съела ничего другого, что он мог отравить. Каждый вечер за ужином, когда он тайком отравлял мою еду или питье, я держалась за живот и признавалась, что чувствую себя слишком плохо, чтобы есть. Он пытался спрятать яд в моем йогурте, в моем чае, в стольких разных продуктах и напитках. Было утомительно пытаться опередить его. Он старался не трогать ничего, что могли съесть мальчики, поэтому я знала, что могу спокойно красть куриные наггетсы, когда его нет дома. Ужины были самыми сложными приемами пищи, когда он наблюдал за мной, готовый подсыпать порошок в мою еду, в мой напиток.
Я могу сказать, что Пол был разочарован сложившейся ситуацией. Он хотел, чтобы мне становилось хуже, быстрее, мы знали это. Он был готов к тому, что я умру, а Гретхен займет мое место. Он потерял работу, потерял свой шанс с Кэролайн, и он собирался покончить со мной, с нами. И у него заканчивались деньги, а мальчики, за вычетом меня, были его золотыми билетами. Он провел большую часть последних шести месяцев с Гретхен, так что в этом смысле он уже продвинулся дальше. Я стояла на пути, была препятствием на пути к его будущему. Несмотря на то, что мой отец ясно дал ему понять, что Пол никогда не тронет ни пенни из трастовых фондов сыновей, с моей смертью он становился опекуном и получал право на выплаты для ухода за ними. Жадный и бессердечный.
Холодок пробегает у меня по спине. Пол устал от меня, но вместо того, чтобы ударить по лицу и уехать из города, как он покончил с Лоис, он решил убить меня. Медленно. У меня до сих пор мурашки бегут по коже, когда я признаюсь в этом себе.
Так что я была готова к тому, что он решит ускорит мою смерть. Для меня стало облегчением, когда он попросил провести выходные вместе в Лейксайде, только мы вдвоем. Потому что я знала, что именно туда он отвезет меня умирать. Подальше от мальчиков, подальше от соседей. Только мы вдвоем, конверт с мышьяком и романтический ужин. Звучит совершенно логично, если вы псих: ему нужно было дать мне большую дозу яда. Чтобы прикончить меня. И наш новый коттедж был идеальным местом для сцены смерти.
Ну, а мне нужно было сбежать, и я собиралась это сделать. Требовалось вручить ему бумаги, но, чтобы мальчики в этот момент были уже в безопасности, вне досягаемости. В этом смысле мы оба согласились, что дом у озера был бы идеальным вариантом.
Мои родители были в восторге от того, что я пришла в себя, особенно мой отец, которому Пол не нравился с самого начала наших отношений и который неодобрительно относился к нашему короткому ухаживанию и быстрому браку. Он был прав все это время, но я оказалась слишком увлечена, слишком глупа, чтобы видеть дальше похоти, дальше иллюзии любви.
Пол прекрасно разбирался в иллюзиях. Я видела в нем великого старомодного поклонника, который приносил мне цветы, писал любовные записки и водил меня на дорогие и замечательные ужины. Взрослый менеджер по рекламе, который путешествовал по миру, который научил меня джазовой музыке и сексуальному самовыражению. Я видела Пола, которого хотела видеть, Пола, которого он мне показывал, прочитав мои желания. Замечательного романтика, человека эпохи Возрождения. Этот человек был ложью.
Разница между игрой и правдой была очевидна, когда Бак сидел рядом со мной во время сеанса диализа. Я глубоко вздохнула, взяла свою силу обратно в свои руки и позвонила родителям домой.
— Он не получит ни цента из твоих денег, — заявил мой отец. — Я позвоню адвокатам, как только мы повесим трубку, ублюдок.
— О, дорогая, с тобой все в порядке? Как мальчики? — спросила моя мама. От ее печали у меня на сердце стало тяжело.
— Могут ли они остаться у вас в тот день, когда я покажу ему документы? Я собираюсь с ним на озеро в пятницу. Я бы хотела, чтобы вы, прилетели в город, забрали Майки и Сэма с собой домой. — Бак коснулся моего колена, и я не забыл добавить: — За вами будет приглядывать охрана. А фургон приедет и вывезет наши вещи, как только мы отправимся в путь.