Самый лучший коммунист 2
Шрифт:
— Как обычно — не считаясь с потерями, под рассказы об общем благе? — поднял на меня бровь Вилли.
— Вы слишком долго отрабатывали журналистские гранты, — отмахнулся я. — Профессионально деформировались и помогали капиталистам тыкать носом оболваненный пролетариат в частные проявления капиталистической системы, тем самым не позволяя ему посмотреть на целостную картину. Для европейского журналиста — то есть обслуживающей интересы хозяина проститутки — это хорошая черта, но для правителя она никчемна. Но должен признать — по сравнению с теми, кто придет тебе на смену, если ФРГ не выберется из-под заокеанского сапога, вы еще
— Почему? — послушно спросил воспитанный парень Вилли.
— Потому что американцы его взорвут, а вы сделаете вид, что это на благо Германии, — приоткрыл я завесу будущего.
— Может вы просто решили нажиться на дорогой нефти? — фыркнул он.
— Страны-члены «Пояса-пути» получают энергоносители с хорошей скидкой, — пожал я плечами. — Страны капиталистические и не-дружественные платят рыночную цену — вы же свободный рыночек любите, значит и отношения с вами выстраиваются в полной мере рыночные.
Вилли обрадовался:
— Это называется «энергетический шантаж».
— Ржака! — оценил я. — Когда вы мне сделки «зарубаете» под надуманным предлогом — это типа нормально, а когда мы с вами по рыночным ценам торгуем — это «шантаж». Почему мы вам вообще скидки давать должны? Понял! — ударил кулаком по ладони. — Потому что марионетки Госдепа достойны только жалости!
— Брейк! — решил поставить точку Громыко.
— Жаль до Гамбурга далеко, — вздохнул я. — Очень хочется возложить цветы к мавзолею Бисмарка — последнего суверенного и реалистично смотрящего на мир немецкого канцлера.
Вилли сделал вид, что выше какого-то там презрения вредного коммуняки, и мы принялись ждать развития ситуации в тишине, иногда прерываемой переговорщиком.
«Альфа» прибыла через три тяжелейших часа — к этому моменту немецкое правительство потеряло возможность замалчивать происходящее, и к месту событий подтянулись журналисты. За периметр их не пустили, а жаль — мне есть что сказать. Ладно, потом.
Командиры и личный состав спецподразделения меня выслушали, почесали репы над планом и отправились на позиции.
— Спорим, что не будь там жидов, — указал я Вилли на церковь. — А наши совершенно гипотетические, слабые головой граждане, ваши бравые спецназовцы бы поливали окна из пулеметов и кидали туда гранаты? Боль еврея стоит дорого, а вот боль русских капиталистам слаще меда.
— Хорошо, что мы никогда не узнаем, прав ты или нет, — не поддался на провокацию канцлер.
Переговорщик, получив указания, принялся отвлекать внимание террористов:
— Уважаемые нарушители, мы готовы предоставить вам самолет и воздушный коридор для Канады, если вы гарантируете неприкосновенность заложников. Советские партнеры согласны с обнулением международных наград Ткачева…
— Пошли! — скомандовал командир «Альфы» в рацию.
Переговорщик заткнулся, на окружающих церковь крышах запели СВД, звон разбитых витражей перекрыли хлопки светошумовых гранат, за которыми в проемы влетали наши супермены. Сжав зубы и кулаки, я тупил на ползущего по столешнице муравья и изо всех сил надеялся, что никто из наших не пострадает.
Спустя полторы минуты рация командира ожила:
— Минус шесть. Двоих взяли. Заложники целы. Выходим.
— Ура-а-а!!! — не выдержав, взревел я, подняв руки к небу.
Громыко был более конструктивен:
—
— Разумеется, Андрей, — с явным облегчением покивал канцлер. — Спасибо за помощь — что бы там не говорил Сергей, ваших врагов в ФРГ нет.
— Если не считать нацистское подполье, потешную спецслужбу для кражи дерьма, Степана Бандеру сотоварищи, — влез я. — Продолжать не буду, но вам нужно научиться смотреть на мир реалистично, Вилли. Хотя бы пришли пару своих копов потолковее перенимать Советский опыт формирования отрядов особого назначения — слабость ваших силовиков теперь очевидна всему миру, и вот такое говно, — указал на церковь. — Будет случаться регулярно. И пошлите уже полицейских охранять периметр Деревни, иначе я подумаю, что вот этот инцидент прямо связан с уволившимся Герхартом.
— Твои домыслы — это всего лишь твои домыслы, — развел руками Вилли. — И мы, пожалуй, сможем обойтись без твоих советов о том, как нам поддерживать общественный порядок внутри нашей Республики.
— Долбо*ба только могила исправит, — вздохнул я. — Пойду к нашим, Андрей Андреевич.
— Вместе пойдем, — поднялся Громыко вслед за мной.
Вилли встал молча — ему тоже к своим надо, перед журналюгами силу и непреклонность изображать.
— Андрей Андреевич, а вас тоже удивляет, насколько здравомыслящим и храбрым человеком выглядит Ульбрихт Вальтер по сравнению с этим никчемным борзописцем? — спросил я по-русски.
— Это ты еще с французами не общался! — хохотнув, хлопнул меня по плечу Громыко. — Наш добрый друг Вилли по сравнению с Помпиду в самом деле Бисмарком выглядит.
Глава 8
— Ненавижу Вилли, — вздохнул я, утром посмотрев в окошко и увидев там всю ту же картину — перелезающих через забор «деревни» людей.
Ночевавший со мной сегодня «четвертый» привычно промолчал, а я отправился приводить себя в порядок. Тяжелый вчера был день — сначала мы с Громыко успокаивали наших, потом он с «Альфовцами» и частью КГБшников ушел «участвовать в расследовании», и я больше чем уверен, что в расследовании сильно поможет применение на выживших террористов хтоничного Советского «ТАпика», он же — ТА-57, военно-полевой телефонный аппарат со встроенной в него динамо-машинкой, выдающей очень достойное напряжение. Плохая у террористов ночь будет, но вы же сами себя за рамки общества поставили, чем расписались в своей принадлежности к опасным животным. Юридические процедуры и права человека — это для людей.
Вечер поглотили собрания с не попавшими под теракт (и слава Вселенной!) нашими, где мы с товарищами по несчастью рассказали им обо всем из первых уст. По идее немцы должны меня допросить и сшить какое-нибудь дело по типу «самообороны» с полным последующим оправданием, но париться никто не стал — и так проблем хватает. Ну а сам себя виноватым я не считаю — нефиг меня в заложники брать, дебилы.
Выбравшись из ванной, я посмотрел на часы — рано еще — включил телек и плюхнулся на койку, смотреть утренние новости. Показывали захлестнувшие улицы ФРГ толпы народа. Содержание плакатов то, что надо: «Долой бумажного канцлера!», «Распустить дармоедов из БНД!», «Когда евреи придут убивать твоих детей, ты будешь извиняться?», «Я не устраивал Холокост», «Я родился виновным в том, чего не делал».