Шрифт:
Владимир Першанин
Самый последний крейсер
Отсюда, с пологого песчаного пляжа, громада, опутанная ажурными сплетениями радарных установок, возносящаяся ввысь тремя гибкими стеблями мачт, закрывала половину горизонта. Двухсотметровое монолитное тело, расслабившись, застыло в теплой прозрачной воде лагуны. Солнце, не спеша поднимающееся из расплавленной золотой дорожки, четко вырисовывало решетчатые контуры излучателей, острые головки ракет, барабанные катапульты глубинных бомб, покрашенные в веселый оранжевый цвет, тонкие сдвоенные стволы зенитных пушек в полукруглых башенках, приподнятых над палубой. Он сверкал девственной белизной электрошлюпок,
Дэвис шел босиком по узкой кромке остывшего за ночь и приятно холодившего ступни песка. Шестиногий, на тонких ножках, похожий на паука, кибер плелся шагах в десяти, время от времени останавливался, что-то вынюхивая и пошевеливая лепестками антенны. Дэвис не спеша пересек наискось пляж и вышел на подстриженный газон городка Майти-Мауса. У никелированного флагштока он надел башмаки, которые нес до этого в руках, расправил шелковый, канареечного цвета флаг с изображением могучего мышонка и потянул за тросик. Задрав голову, Дэвис наблюдал, как, расправленный струей утреннего бриза, он поднимается вверх. Это стало его традиционной утренней церемонией - подъем детского флага. Тот, другой, с коршуном, который развевался на передней мачте крейсера, Дэвис давно не трогал, предоставив ему день и ночь осенять бывший флагман несуществующего военно-морского флота Империи.
На поляне яркими разноцветными пятнами рассыпались игрушечные домики с разукрашенными ставнями, цветастые грибки, карусели с фигурками пони и слонов. Рядом с песочной площадкой Дэвис построил роскошную пластиковую крепость с оловянными солдатами, замершими возле пробковых пушек по другую сторону стен в ожидании своих полководцев в коротких штанишках. Дэвис построил крепость в прошлом году, ожидая каждый день лодку и представляя, как будут толпиться вокруг нее мальчишки. Мальчишек, в том числе и двух его сыновей, ждать было неоткуда. Но крепость стояла. Просто так, как многое на острове.
Металлические педальные автомобили и танки с прицепными ракетами подернулись ржавчиной. Он заметил это еще на прошлой неделе и все собирался их подкрасить, но каждый раз забывал. На этот раз Дэвис равнодушно решил, что красить машины не стоит и приказал киберу их убрать. Робот не понял команды и пискляво переспросил, куда убрать.
– К черту!
– сказал Дэвис.
Глядя, как кибер, мигая сигнальными лампочками, топчется на месте и переваривает странную команду, он засмеялся и отменил приказ.
Война, длившаяся чуть больше трех недель, закончилась полтора года назад. Звездная Империя совместно с Южным Королевством не оставила камня на камне в государствах, много веков угрожавших их безопасности. Врагам был преподан хороший урок. Дэвис, находившийся вдалеке от военных действий, с удовольствием смотрел по телевизору сделанные со спутников фотографии окутанных многокилометровыми тучами пепла городов врага. Но подлые плутократы в свою очередь засыпали сотнями бомб и ракет цветущие равнины Великого континента. Он наблюдал до последнего мгновения, как противостояла кобальтовым ударам столица Звездной Империи и как разрушенная антиядерная защита, слившаяся в ослепительной вспышке с атомным пламенем падающих ракет, сожрала восьмидесятимиллионный город и погасила экраны телевизоров в боевой рубке крейсера.
Дэвис запустил два зонда дальней связи, но атмосфера планеты, насыщенная радиацией, мешала принимать сигналы. Угнетенный гибелью родного города, да и, по-видимому, не только города, но и всей страны, он был странно спокоен, восприняв трагедию как что-то неизбежное. Жизнь для него на этом не кончалась. Дэвис знал, что вот-вот загорится один из телевизоров и на экране появится круглое улыбающееся лицо Президента.
– Заждался, сынок? Ну вот и мы. Как тут дела на нашем острове? Тебе привет от Марии и сынишек... Готовь встречу, через четыре часа будем вместе. Торопись!
У Дэвиса замрет все внутри. Он долго будет смотреть на погасший экран, представляя, как через несколько часов рядом с кораблем медленно всплывет субмарина. Целую вечность будет открываться люк и начнут выходить люди. Триста его соотечественников, цвет нации, и среди них Мария, сыновья... Они будут стоять все вместе под вечным и непобедимым флагом Империи. С этого острова история планеты начнется во второй раз.
Но дни проходили за днями, а экран не загорался.
Дэвис запирался в кают-компании, зашторивал окна, словно боясь, что кто-то нарушит его уединение, и, уставившись невидящими глазами в пустоту, неподвижно, часами сидел в кресле. Он пробовал пить, но непривычный к алкоголю организм выталкивал все наружу. Дэвиса сильно мутило и рвало, но наступающее вслед за этим забытье как-то помогало пережить эти страшные дни.
Наконец он снова взял себя в руки. Дэвис запустил все шестьдесят зондов, тщательно обшаривая каждый клочок земли, которой оставалось не так много: расплавившиеся тысячелетние льды Севера и Антарктиды затопили почти три четверти суши. Мутный бесконечный океан причудливо изменил очертания материков, слизнул с поверхности миллионы квадратных километров.
Однажды на экране появился город, почти не тронутый разрушениями. Здания, замершие автомобили на улицах и даже деревья, хотя и без листьев, казались невредимыми. Дэвис опускал зонд до пятисот метров и, когда стало явственно различимым все, что было внизу, он понял, что город так же мертв, как и остальное, что он видел до этого времени. Повсюду грудами и поодиночке лежали тела тех, кто когда-то здесь жил и владел этими невредимыми автомобилями. Вещи продолжали жить, предназначенные в качестве трофеев для победителей, - нейтронное излучение пощадило здесь все, кроме людей, животных и зеленых листьев на деревьях.
Это был город врагов, ненавидеть которых его приучали с детства, но, оглушенный мертвой пустотой покинутых навсегда домов, он едва не закричал, вцепившись в подлокотник кресла: "Останьтесь кто-нибудь в живых! Хоть кто-нибудь! Бог, яви чудо, ты ведь всемогущ...".
Он вдруг подумал, что кто-нибудь мог отсидеться в бомбоубежище и, возможно, находится там и сейчас. Дэвис ухватился за эту мысль, стараясь подавить голос рассудка, который неумолимо отвергал ее. В свое время военные предвидели такую возможность и вместе с нейтронными и кобальтовыми бомбами запускали серии инфразвуковых, уничтожающие подземные убежища противника.
Дэвис включил на зонде сигнал и каждые полчаса давал сигнальную ракету. Неподвижно повисший над крышами аппарат пять дней заполнял окрестности непрерывным воем сирены, распарывая время от времени вязкую багровую полутьму вспышками магниевых ракет. Потом зонд улетел - услышать в городе его уже никто не мог.
Это произошло в субботу. Дэвис сидел в боевой рубке, пил консервированное пиво и слушал, как автопередатчик взывает в пустоту:
– Я, Дэвис Лотт, вызываю оставшихся в живых людей. Отзовитесь! Мои координаты... Я, Дэвис Лотт...