Самый серьезный шаг
Шрифт:
— Люк, — рискнула прошептать она, но он многозначительно покачал головой.
— Не сейчас, Мэгги.
Она прикусила губу, мечтая только об одном — поскорее добраться до дома и залезть в постель, как побитая собака в свою конуру.
Они уже подъезжали к Ричмонд-Холлу, когда Мэгги все-таки решилась еще на один вопрос:
— А где Лори?
Его голос немного потеплел.
— Спит. Мать обещала присмотреть за ней. — Машина плавно остановилась, и он вылез, чтобы помочь ей. — Пройдем через задний ход, — тихо сказал он. — Если мать заметит, что ты плакала, то от беспокойства
Мэгги задумчиво покачала головой. Даже в совсем юном возрасте она выказывала поразительную храбрость и выдержку, — как в тот раз, когда сломала ногу…
Тогда она неудачно упала с дерева во время очередных летних каникул Люка. Она пряталась там от него, на свой детский манер пытаясь отвлечь его от очередной пышной блондинки, которую он пригласил остаться у них на уик-энд. Дерево было высоким, и рентген обнаружил, что перелом очень серьезный. Тогда Мэгги прокусила себе губу до крови, лишь бы Люк не увидел ее плачущей.
До сих пор Мэгги помнила странную улыбку, которую он подарил ей в машине «скорой помощи», когда сопровождал в больницу, его взгляд и слова: «А ты упрямица, верно?»
Люк отпер заднюю дверь дома и снова запер ее за ними.
— Иди ложись в постель, — сказал он. — Я скажу матери, что мы дома, и взгляну на Лори, а потом принесу тебе что-нибудь горячего…
— Не хочу причинять тебе лишних беспокойств. — Мэгги покачала головой.
— Мэгги, — проговорил Люк устало, — неужели ты не понимаешь, что причиняешь мне беспокойство с того самого дня, когда я в первый раз тебя увидел? — И ушел.
Чтобы раздеться, Мэгги понадобилась целая вечность. Ей по-прежнему было холодно, ужасно холодно, поэтому она напялила на себя самую толстую пижаму, которую только смогла отыскать в гардеробе, и как раз залезала в постель, когда в комнату вошел Люк с подносом в руках. Успев разглядеть ее прежде, чем ей удалось скрыться под одеялом, он невольно улыбнулся.
— Сейчас ты не выглядишь такой уж роковой женщиной, — съязвил он, но при виде выражения ее лица мгновенно принял серьезный вид. — Черт побери, — пробормотал Люк, поставил поднос и, присев на край кровати, взял ее руки в свои подобно врачу, успокаивающему пациента. — Извини меня, Мэгги, — тихо сказал он. — После того что случилось сегодня, это было грубой и необдуманной шуткой с моей стороны.
— Нет, это не так! — Мэгги замотала головой так энергично, что ее золотисто-каштановые волосы разлетелись во все стороны. — Это всего лишь правда, чистейшая правда! За то, что произошло сегодня, мне надо винить только себя.
— Винить? — Он недоверчиво прищурился. — О чем, черт побери, ты толкуешь?
— Только о том, что ты был прав, — я была одета неподобающим образом. Вызывающе. И это действительно было глупой попыткой сыграть роль роковой женщины. Платье совсем не подходило к случаю, а наш поселок совершенно не то место, где можно носить такие вещи…
— Нет, нет. — Люк покачал головой. — Выслушай, меня, Мэгги, и выслушай внимательно. Как раз наоборот, неадекватной была именно моя реакция на это платье, и если бы оно было ни ком-то другом, а
Он улыбнулся, и сердце ее наполнилось сладкой болью неутоленного желания.
— Платье просто замечательное, — продолжал он. — Ты была права. И видит Бог, тот факт, что ты красива и на тебе надета мини-юбка, отнюдь не дает всякой безмозглой деревенщине права набрасываться на тебя. Подобные аргументы выдвигают иногда на процессах по изнасилованию некоторые ненормальные судьи, утверждающие, что женщина, которая не носит власяницу и не посыпает голову пеплом, «сама напрашивается на это».
Люк внимательно взглянул на ее лицо, все еще в размазанной по нему туши, и внезапно, как будто только что поняв, что держит ее руки, выпустил их.
— Поэтому, ради Бога, не вини себя.
Ты поняла?
— Думаю, что да.
— Мне нужно нечто большее, чем твое «думаю, что да»! — с жаром воскликнул он. — Я хочу, чтобы ты обещала мне, что больше не будешь думать об этом.
Мэгги кивнула. Более настойчивого человека, чем он, найти было трудно!
— Обещаю, — сказала она и, не в силах противиться мягкому сиянию этих серых глаз, улыбнулась.
Он встал, чтобы налить ей питья, которое принес на подносе, и только сейчас Мэгги осознала тот факт, что в ее маленькой девичьей спальне находится мужчина. И мало того, не просто мужчина — Люк!
Вероятно, то, что случилось с ней сегодня, могло бы надолго отвратить ее от мужчин, но этого не произошло. Наблюдая за тем, с какой элегантной грацией Люк расхаживает по комнате, Мэгги чувствовала, как мурашки пробегают от возбуждения по ее телу. До этого она просто осознавала, что чисто внешне Люк исключительно привлекателен, но теперь это ощущение приняло совершенно другой оттенок. В первый раз в жизни она так ясно увидела его физические достоинства.
Мэгги видела крепкие ягодицы, энергичные движения сильных бедер. Люк был олицетворением силы и энергии. Сухощавые, гладкие мышцы, отточенность движений. Представив себе, как она касается его обнаженной кожи, Мэгги задрожала всем телом, инстинктивно понимая, какое это было бы изощренное ощущение — крепкие как камень мышцы под гладкой, шелковистой поверхностью.
Люк протянул ей чашку на блюдце.
— Ты все еще дрожишь, — хмурясь заметил он, и Мэгги поспешила уделить внимание кофе. Ей вовсе не хотелось, чтобы Люк догадался, почему именно она дрожит. Дымящаяся жидкость пахла как-то непривычно; наморщив нос, она взглянула на него вопросительно.
— Там немного бренди, — объяснил он.
— Но я не пью…
— Спиртные напитки? — сухо докончил за нее Люк. — Очень рад слышать это, дорогая. Но сейчас бренди поможет тебе расслабиться и уснуть. Ты до сих пор выглядишь взвинченной.
— Правда? — Взгляд Мэгги метнулся к стоящему на туалетном столике зеркалу, и девушка была неприятно поражена собственным взъерошенным видом. Даже с такого расстояния было видно, что лицо ее бледно, как мел, а размазавшаяся вокруг глаз тушь делала их похожими на два покрытых копотью блюдца.