Самый Тёмный Ангел
Шрифт:
Он нахмурился. Теперь он имел право убить мужчину, но не мог заставить себя сделать это. Он не винил Париса за эту битву, виновата Бьянка. Она создала эту ситуацию.
Еще удар.
— Ты тот, кто наблюдает за Аэроном? — потребовал ответа Парис.
— Эй, — позвала Бьянка. Голос уже не звучал так беззаботно. — Парис, ты не должен использовать кулаки. Это борьба, а не бокс.
Лисандр промолчал, не видя разницы. Борьба и есть борьба.
Еще удар.
— Ты? — зарычал
— Парис! Ты слышишь меня? — теперь она злилась. — Воспользуешься кулаками снова, и я отрежу тебе голову.
Она бы сделала это, подумал Лисандр, и спросил себя, почему она так расстроилась. Могла ли она таким образом заботиться о его здоровье? Его глаза расширились. Не потому ли она предпочла борьбу более жестокому боксу? Сделает ли она то же самое с ним, если он ударит Повелителя? И что будет означать, если сделает?
И как он к этому относится?
— Ты? — повторил Парис.
— Нет, — ответил он, наконец. — Не я.
Он напряг ноги и уперся ими в грудь мужчины. Но вместо того, чтобы оттолкнуть его, ноги заскользили и сломали челюсть Парису, а затем, по инерции возвращаясь, вправили ее на место.
— Пользуйся руками, ангел, — предложила Бьянка. — Врежь ему! Он заслужил это за нарушение правил.
— Бьянка, — отрезал Парис. Он оступился и упал на задницу. — Мне казалось, ты хочешь, чтобы я уничтожил его, а не наоборот.
Она моргнула, на лбу собрались морщинки.
— Я и хочу. Я только не хочу, чтобы ты обижал его. Это моя работа.
Парис провел рукой по спутавшимся волосам.
— Извини, милая, но если так будет продолжаться, я обязан буду обидеть его. И чтобы ты ни говорила, это не остановит меня. Ясно, что он не вызывает у тебя положительные эмоции.
Милая? Этот бессмертный, одержимый демоном мужчина называет Бьянку милой? Что-то темное и опасное поднялось в Лисандре, затопило его, и прежде чем он понял, что делает, он уже был рядом с воином, занеся над его головой огненный меч…чтобы удовлетворить жажду крови.
Твердая рука на запястье остановила его. Теплая, гладкая кожа. Его дикий взгляд перенесся в сторону. Бьянка, в ванне, окруженная нефтью. Как быстро она перенеслась.
— Ты не можешь убить его, — решительно сказала она.
— Потому что ты слишком хочешь его, — зарычал он. Утверждение, не вопрос. Гнев, море гнева. Он не знал, откуда он берется и как остановить этот поток.
Она удивленно моргнула, будто эта мысль никогда не приходила ей в голову, и это чудесным образом остудило его.
— Потому что тогда ты бы стал таким, как я, — сказала она. — Это будет несправедливо по отношению к миру.
— Завязывайте с разговорами и борьбой, — велел Парис. Его кулак врезался в челюсть Лисандра,
Здорово. Теперь он принял горячую ванну, как говорят люди.
— Зачем ты сделал это, черт тебя дери, — Бьянка, не дожидаясь ответа Париса, бросилась на него. Вместо того, чтобы погладить его или потрепать по волосам, она ударила его. Снова и снова. — Он бы не тронул тебя.
Парис принял избиение, не отвечая на удары.
Это спасло ему жизнь.
Лисандр обхватил гарпию за талию и прижал к себе. Мокрый, как и она, он с трудом удерживал ее. Она задыхалась, размахивая кулаками, но не пыталась вырваться.
— Я покажу тебе, как игнорировать меня, ты гнилой кусок дерьма, — рычала она.
Парис закатил глаза.
— Отправь его обратно, — приказал Лисандр.
— Только после…
Он растопырил пальцы, обхватывая большую часть ее талии. Он и радовался и ругался, что не может ощутить ее кожу из-за слоя нефти.
— Я хочу побыть с тобой.
— Ты что?
— Наедине. С тобой.
Не колеблясь, она велела:
— Возвращайся, Парис. Ты выполнил свою работу. Спасибо за то, что пытался спасти меня. Это единственная причина, по которой ты жив. Да, и не забудь сообщить сестрам, что я в порядке.
Одержимый исчез.
Лисандра отпустил ее, и она резко развернулась к нему лицом. Теперь она ухмылялась.
— Так ты хочешь побыть наедине со мной, верно?
Он провел языком по зубам.
— Тебе было весело?
— Да.
И ей не стыдно признаваться в этом, понял он. Как увлекательно.
— Верни мне облако, и я отнесу тебя домой.
— Подожди-ка. Что? — ее улыбка поблекла. — Я думала, ты хотел остаться со мной наедине.
— Так и есть. Теперь мы можем закончить наши дела.
Разочарование, сожаление, гнев сменяли друг друга на ее лице. Один шаг, второй, она приблизилась к нему:
— Нет, я не верну тебе облако. Это было бы глупо.
— Даю слово, что после его возвращения мне, я отнесу тебя домой. Знаю, ты слышишь правду в моем голосе.
— О, — ее плечи опустились. — Так мы действительно избавимся друг от друга. Здорово.
Неужели она так и не поверила ему? Или… Нет, разумеется нет.
— Ты хочешь остаться здесь?
— Конечно же, нет! — Она всосала нижнюю губу, ее веки опустились, выражение удовольствия изменило лицо. — Ммм, вишня.
Кровь…жар…
Она приоткрыла глаза, но спрятала их от него ресницами. Желание заменило все остальные эмоции, а ее голос звучал невероятно сексуально.
— Но я знаю вкус лучше.