Самый великий торговец в мире. Часть 2. Окончание истории
Шрифт:
– Нет. Он отбыл той же ночью, и с тех пор я его не видел, хотя все эти годы он часто мне писал. Но ты так и не объяснил, Сергиус, зачем ты здесь, в этом Богом забытом месте?
Наместник рассмеялся:
– Богом забытом? Едва ли. Я осознал, что песочные часы моей жизни почти иссякли, и хотел пройти по следам Иисуса
– Но какую роль играет Назарет?
– Здесь Иисус провел юность, здесь он возмужал, помогая отцу в маленькой столярной мастерской.
– Но родился-то он не здесь, – прервал его Хафид.
Сергиус побледнел:
– Откуда ты знаешь, ведь ты не его последователь?
– Потому что я видел младенца Иисуса вскоре после его рождения в пещере близ Вифлеема.
Потрясенный услышанным, Сергиус закрыл рот руками и ждал продолжения:
– Тогда я был погонщиком верблюдов в огромном караване Патроса и провел три трудных дня в Вифлееме, пытаясь по его поручению продать один-единственный красный плащ, чтобы доказать, что готов стать торговцем. К вечеру третьего дня, после сотен бесплодных попыток, я поел немного хлеба на постоялом дворе и отправился в пещеру, где был привязан мой мул. Было прохладно, поэтому я решил переночевать на соломе в пещере вместе с любимым мулом и не ехать на холмы. Я рассчитывал, что, хорошенько отдохнув, ринусь в бой и все-таки продам плащ. Но, войдя в пещеру, увидел мужчину и женщину, сидевших при свете одной-единственной свечи у выдолбленного камня, из которого кормят животных. В нем на скудном клочке соломы спал новорожденный младенец, а слабой защитой от холода ему служили прикрывавшие его потрепанные плащи родителей.
– И что же ты сделал?
Хафид с силой сжал руки и глубоко вздохнул.
– Несколько мгновений я пребывал в смятении, рисуя в своем воображении ужасные последствия своего возвращения и без плаща, и без вырученных от его продажи денег. В конце концов я достал плащ из торбы и плотно завернул в него младенца, отдав поношенные одежды изумленным родителям. Знаешь, Сергиус, это случилось почти пятьдесят лет назад, а я до сих пор слышу благодарные рыдания матери, когда она поцеловала меня в щеку.
Поднявшись, Хафид принялся мерить шагами комнату, заложив руки за спину, а три слушателя внимали ему, затаив дыхание.
– Обратно я возвращался в глубокой печали. Я не сумел выполнить задание и был уверен, что оставаться мне погонщиком верблюдов до конца жизни. Понуро повесив голову, я даже не заметил, как яркая звезда следовала за мной от самого Вифлеема до стоянки каравана, зато на это обратил внимание Патрос, мой хозяин. Указав на залитое светом небо, он поинтересовался, не стал ли я свидетелем каких-нибудь чудес, на что я ответил отрицательно. Однако он усмотрел в яркой звезде особый знак, ниспосланный Господом, и передал мне десять свитков с принципами успеха, которые я использовал на протяжении всей жизни, обретя больше благ, чем заслуживает один человек. Более того, Патрос строго-настрого наказал мне никому не рассказывать о свитках, пока в один прекрасный день мне не явится знак от человека, которому суждено стать следующим владельцем свитков, хотя этот человек может и сам не подозревать о своем предназначении.
Сергиус улыбнулся:
– И ты передал эти свитки Павлу?
– Именно так. Через три года после того, как моя торговая империя перестала существовать. К тому времени я почти отчаялся найти преемника.