Самый вкусный пирог в мире
Шрифт:
– Глория! – радостно воскликнул он и замахал рукой. – Вот здорово! Как ты?
Глория вздохнула – взяла себя в руки. Сейчас ей надо было быть спокойной и сдержанной, не показывать ни тревоги, ни страха.
– Привет, Конрад! – улыбнулась она. – Все в порядке, но мне срочно нужна мама. Позовешь?
Юноша улыбнулся еще шире и кивнул.
– Она сейчас в гостинице. Если надо – схожу, она придет домой и с тобой свяжется. Надо?
– Надо, братишка! – воскликнула Глория. – Беги скорее!
Гном помахал
– Это мой младший брат Конрад. Ты бы видел, каким он был в детстве! Важный такой толстяк, серьезный, постоянно командовал мной и ребятами. Всегда ходил и распоряжался: где играть, во что играть, - ее лицо озарила мягкая улыбка, и я в очередной раз подумал о том, насколько важна семья – одно воспоминание о теплых днях способно придать сил.
– Даже начинаю жалеть, что у меня не было братьев, - признался я. Глория посмотрела на меня с искренним теплом.
– Считай, что теперь есть. У нас с тобой однажды будет свой клан, как говорят гномы, но моя семья – и твоя тоже.
Вскоре яблоко закрутилось на блюде, и я увидел прекрасную Азору, свою тещу. Нет, кроме шуток – она действительно была прекрасна, как женщина, которая любит, любима, и каждый новый день приносит ей спокойствие духа и радость сердца.
– Что случилось, милая? – спросила она без приветствий. Глория нахмурилась, с трудом сдерживая дрожь, и выдохнула:
– Мама, ты знаешь, где сейчас Эленвер? Мой отец?
Глава 12
Глория
Я давно не спрашивала маму о своем отце по крови. Эленвер причинил нам слишком много зла, чтобы я им интересовалась, причем это зло всегда казалось мне очень чистым и незамутненным. Я бью тебя потому, что ты сама виновата и вынудила меня – вот как вам это понравится? Фьярви стал для меня настоящим отцом, я всегда чувствовала его любовь и защиту, всегда была любимой старшей дочерью, и ничего другого мне было не нужно.
Но сейчас мне вдруг почудилось, что правда совсем рядом. Протяни руку – и она обожжет.
– Его экстрадировали в Благословенный край, - нехотя ответила мама. Было видно, что ей неприятно вспоминать и говорить. – Там, насколько я знаю, он живет припеваючи. Все постановления человеческих судов не имеют значения для эльфов. Единственное, что нас спасает, это закон: если он высунет нос из Благословенного края, то его казнят. А ему это, сама понимаешь, не нужно.
– Мам, - сказала я, понимая, что долгие годы жизни с Фьярви залечили раны в ее душе, но сейчас я принимаюсь их ковырять без обезболивания. – Какого цвета были его глаза?
– Голубые, - ответила мама. – Как у всех высших эльфов. А почему ты вдруг заинтересовалась?
Облегчение было похоже на прохладную
– Мам, тут случилось кое-что важное, - призналась я и развернула над головой паутину одного из новых заклинаний. – Теперь все это со мной.
Мама всмотрелась в изящное переплетение линий и плывущие знаки, побледнела и едва слышно проговорила:
– Великие Боги, Глория… Я и представить не могла такой мощи…
Виктор, который сидел чуть в стороне, дотронулся до моей руки. Я погасила заклинание, чувствуя себя одновременно опустошенной и исправленной – это было настолько светлое и горькое чувство, что я с трудом сдерживала слезы.
– Мам, - спросила я, - если я изменюсь еще сильнее, ты будешь меня любить?
Почему-то мне было страшно. Я однажды видела великого мага в академии – сила, которая его наполняла, была такой, что он казался парящими над миром. Жизнь уже не имела для него никакого значения: он был погружен только в себя, и это выглядело чудовищно.
Лицо мамы дрогнуло, словно я вдруг снова стала той маленькой девочкой, с которой она когда-то убегала от мучителя, прячась в багажном ящике почтового экипажа. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, а потом она сказала:
– Детка, что бы ни случилось, кем бы ты ни стала, ты всегда будешь моей любимой дочерью. Я люблю тебя любую и приму тебя любую.
Я все-таки не удержала слезинку. Эта безусловная любовь и принятие были тем, что все время помогало мне выстоять. Я всегда чувствовала поддержку родителей – они стояли у меня за спиной и готовились подавать патроны.
– Мам, ты только не бойся, - начала было я, и мама рассмеялась.
– Когда дети так говорят, то ясно, что придется бояться!
Мы улыбнулись. Я покосилась в сторону Виктора – он смотрел на меня с теплом и любовью. Возможно, вспоминал свою мать и те солнечные чувства, которые окружали его дома.
– Мне предстоит столкнуться с могущественным эльфийским магом, - сказала я тем тоном, которым обычно докладывала куратору о выполнении очередного задания. – Он способен прорывать магический слой нашего мира.
Мама кивнула. Сейчас она выглядела сдержанно и спокойно: слушала и прикидывала, что делать.
– Ты сможешь установить защитные вешки в Келлемане? – спросила я. – У нас тут просто появлялся очаровательный паучок, и я не хочу, чтобы что-то похожее вылезло у вас.
– Конечно. Я это умею. Ты решила, что этот маг – Эленвер?
Теперь уже я утвердительно качнула головой. Решила. Потому что мне вдруг подумалось, что в шкатулке может быть одна из подвесок, которые я носила в детстве в Благословенном краю. И Эленвер вполне мог бы желать мне… впрочем, ладно. Это не он.