Сан Феличе Иллюстрации Е. Ганешиной
Шрифт:
— А какой черт занес тебя во двор замка в Казерте?
— Начальник почтовой конторы в Капуа сказал мне, что король находится в замке.
— Правда, я там был, — проворчал король, — но в семь часов вечера я из Казерты уехал.
— Государь, — вмешался кардинал, заметив, что Феррари бледнеет и готов упасть, — если ваше величество желает продолжать допрос, надо предложить этому человеку сесть, иначе ему станет дурно.
— Хорошо, —
Кардинал поспешно пододвинул кресло.
И как раз вовремя: еще мгновение, и Феррари рухнул бы на пол. Он успел опуститься в кресло.
Пока кардинал усаживал курьера, король внимательно смотрел на него, удивляясь, что он так хлопочет о раненом.
— Вы слышали, кардинал, — в Казерте!
— Слышал, ваше величество.
— Не где-нибудь, а именно в Казерте, — настаивал король.
Потом он обратился к Феррари:
— А как все это произошло?
— У королевы, государь, шел прием. Двор был полон экипажей; я повернул слишком круто и в этот момент недостаточно поддержал коня; он упал на все четыре ноги, а я расшиб себе голову о столб.
— Гм! — хмыкнул король.
Потом, вертя письмо в руках, словно не решаясь распечатать его, спросил:
— А это письмо — от императора?
— Да, государь. Я опоздал часа на два по той причине, что император находился в Шёнбрунне.
— Посмотрим же, что пишет нам племянник. Подойдите, кардинал.
— Позвольте мне, ваше величество, подать молодому человеку стакан воды и флакон с нюхательной солью. А может быть, ваше величество разрешит ему удалиться? Тогда я вызову людей, которые привели его сюда, и велю его проводить.
— Нет, нет, преосвященнейший. Мне ведь надо его расспросить.
Тут послышалось, будто кто-то скулит и скребется в дверь, ведущую из кабинета в спальню.
Это Юпитер узнал Феррари; заботясь о своем друге больше, чем король о своем слуге, пес просился войти.
Королевский курьер тоже узнал Юпитера и невольно протянул руку к двери.
— Замолчи сейчас же, скотина! — крикнул Фердинанд, топнув.
Феррари опустил руку.
— Может быть, ваше величество разрешит двум друзьям, попрощавшимся при разлуке, обменяться приветствиями при встрече? — спросил кардинал.
Воспользовавшись тем, что король распечатал письмо и погрузился в чтение, и думая, что Юпитер заменит курьеру и стакан воды и флакон с солью, кардинал отворил дверь в спальню.
Пес словно понял, что этой милостью он обязан тому обстоятельству, что король занят; он на брюхе вполз в кабинет и, стараясь пробраться как можно дальше от короля, направился к Феррари, обошел вокруг его кресла, спрятался за ним и уткнулся мордой в колено своего воспитателя и кормильца, чтобы тот мог погладить ее.
— Кардинал! Любезный кардинал! — воскликнул король.
— Я здесь, — отозвался тот.
— Прочтите-ка.
Кардинал взял письмо и стал читать, а король тем временем задал курьеру вопрос:
— Император сам написал это письмо?
— Не могу знать, — отвечал курьер. — Но получил я письмо из собственных рук его величества.
— Если он сам дал тебе письмо, значит, его никто не видел?
— Могу поклясться, государь.
— И оно все время было при тебе?
— Оно лежало у меня в кармане, когда я потерял сознание, там же оно было, когда я очнулся.
— Ты терял сознание?
— Не по моей вине, ваше величество; удар был очень сильный.
— А что с тобою сделали, когда ты лишился чувств?
— Меня отнесли в аптеку.
— Кто именно?
— Господин Ричард.
— Что за господин Ричард? Я такого не знаю.
— Это секретарь господина Актона.
— Кто наложил тебе повязку?
— Врач из Санта Марии.
— И никто другой?
— Я видел одного только господина Ричарда, ваше величество.
Руффо подошел к королю.
— Ваше величество изволили прочесть?
— Разумеется, — ответил король. — А вы?
— Я тоже.
— И что вы скажете?
— Скажу, ваше величество, что смысл его вполне ясен. Вести, полученные императором из Рима, по-видимому, совпадают с тем, что стало известно нам. Он предлагает вашему величеству взять на себя армию генерала Шампионне, а сам займется армией Жубера.
— Верно, — подтвердил король, — и заметьте притом: он добавляет, что, как только я окажусь в Риме, он перейдет границу во главе ста сорока тысяч воинов.
— Да, это сказано вполне определенно.
— Но основная часть текста письма, — продолжал недоверчивый Фердинанд, — написана не рукою императора.
— Однако заключительное приветствие и подпись несомненно собственноручные. Быть может, император настолько убежден в преданности своего секретаря, что доверил ему и эту тайну.
Король взял письмо из рук кардинала и повертел его, разглядывая.
— Соблаговолите показать мне печать, ваше величество.