Сан Феличе Иллюстрации Е. Ганешиной
Шрифт:
Король не стал читать дальше.
— Да, нечего сказать, — заметил он, — депеша подоспела вовремя.
И он сунул ее в карман.
Потом, осмотревшись вокруг, спросил:
— Где курьер, который привез депешу?
— Я здесь, государь, — сказал курьер, подходя к королю.
— Ах, это ты, друг мой? Вот тебе за труды, — сказал король, отдавая ему свой кошелек.
— Ваше величество соблаговолит оказать мне честь, доверив мне ответ для моего августейшего государя?
— Разумеется; но я дам тебе ответ устно,
Макк склонил голову.
— Не беспокойтесь, — отвечал курьер, — я ручаюсь вашему величеству за свою память, она у меня отличная.
— Значит, ты уверен, что передашь своему августейшему монарху то, что я тебе скажу?
— Слово в слово.
— Так вот, скажи ему от моего имени, — понимаешь: от моего имени…
— Слушаю, государь.
— Скажи ему, что его брат и кузен, дядя и тесть, свойственник и союзник король Фердинанд — осел.
Курьер в ужасе отшатнулся.
— Не меняй ни слова, — продолжал король, — и таким образом ты произнесешь величайшую истину, когда-либо изреченную тобою.
Курьер отошел ошеломленный.
— А теперь, когда я сказал его величеству австрийскому императору все, что должен был ему сообщить, — в дорогу!
— Осмелюсь обратить внимание вашего величества, — сказал Макк, — что ехать через римскую равнину в экипаже небезопасно.
— А как, по-вашему, мне ее пересечь? Пешком идти?
— Нет, ехать верхом.
— Верхом? А почему верхом?
— Потому что в экипаже вашему величеству придется ехать по дорогам, верхом же ваше величество при надобности может следовать по полям. Такой прекрасный наездник, как ваше величество, и притом на хорошем коне, может не опасаться нежелательной встречи.
— Ах, malora! [81] — воскликнул король. — Значит, такая встреча может приключиться?
81
Черт! (ит.)
— Это маловероятно, но я все же должен обратить внимание вашего величества на то, что подлые якобинцы осмелились объявить, что, попадись король в их руки…
— Что тогда?
— Они повесят его на первом же фонаре — если это произойдет в городе, на первом же попавшемся дереве — если это случится в открытом поле.
— Fuimmo, д’Асколи! Fuimmo! [82] Что вы там копаетесь, бездельники? Пару лошадей! Пару лошадей! Да самых лучших! А то, чего доброго, разбойники так и поступят, как грозятся. Но не можем же мы ехать верхом до самого Неаполя?
82
Удираем! (ит.)
— Не можете, конечно, государь, — отвечал Мак. — В Альбано вы наймете первую же попавшуюся почтовую карету.
— Вы правы, — согласился король и, повернувшись к лакею, приказал: — Подай сюда сапоги! Не ехать же мне в почтовой карете в шелковых чулках. Подай сапоги, слышишь, бездельник?
Лакей бросился вверх по дворцовой лестнице и вернулся с парой высоких сапог.
Фердинанд переобулся в экипаже, уже не думая о своем друге д’Асколи, словно его и вовсе не существовало.
Он еще только натягивал второй сапог, как привели двух лошадей.
— На коня, д’Асколи! На коня! — сказал Фердинанд. — Что ты там копаешься в экипаже? Ты, кажется, уснул, прости Господи!
— Десять человек охраны и плащ для его величества! — крикнул Макк.
— Да, — сказал король, садясь на лошадь, — десять человек охраны и плащ для меня!
Ему подали темного цвета плащ, который он и надел.
Макк тоже сел на коня.
— Я буду спокоен, только когда увижу, что ваше величество выехали за городские стены, а потому прошу у вашего величества разрешения проводить вас до ворот Сан Джованни.
— Вы думаете, генерал, что в городе мне грозит какая-то опасность?
— Предположим… хотя это трудно предположить…
— Черт возьми, — воскликнул король, — а все же предположим!
— Предположим, что Шампионне успел предупредить коменданта замка Святого Ангела и что якобинцы следят за воротами.
— Это возможно, — воскликнул король, — вполне возможно! Так едем же!
— Едем! — согласился Макк.
— Но куда же вы, генерал?
— Я веду вас, государь, к единственным городским воротам, где вас не могут ожидать, потому что они выходят на дорогу, ведущую в противоположную сторону от Неаполя; я имею в виду Народные ворота, они, кстати, ближайшие отсюда. Нам важно выбраться из Рима как можно скорее; выехав из города, мы проедем вдоль земляного вала и четверть часа спустя окажемся у ворот Сан Джованни.
— Французы, видно, хитрющие бестии, если им удалось одолеть такого молодца, как вы, генерал.
Беседуя так, они доехали до конца Рипетты.
Король остановил лошадь Макка, поймав ее за повод.
— Смотрите-ка, генерал, — сказал он, — какие-то люди валом валят в город через Народные ворота. Кто это?
— Если бы можно было пройти за пять часов тридцать миль, я сказал бы, что это бегут солдаты вашего величества.
— Они и есть, генерал. Они и есть. Ах, вы плохо знаете этих молодцов: когда речь идет о том, как бы спастись, у них на пятках вырастают крылья.
Король не ошибся — то был головной отряд бегущей армии; неаполитанцы мчались со скоростью более двух льё в час и теперь уже начали вступать в Рим. Король проехал мимо них, подняв воротник плаща, и они его не узнали.