Санаторно-курортный маньяк
Шрифт:
– Сложное дело, – вздохнул Берестов, – хотелось бы, чтобы профессор осознала важность проблемы и всячески с нами сотрудничала.
– Или хотя бы не мешала, – вздохнул Сергеев. – Вокруг санатория уже кишат шпионы всевозможных разведслужб мира. А нас Кулибина и видеть не хочет.
Рязанцев молчал.
– А что, если мы поедем на конференцию под видом ученых? – сказала Ева. – Если Лилия Степановна отказывается от охраны, то мы можем просто не говорить, кто мы такие. Сделаем вид, что мы тоже люди из науки, и – баста.
Владимир Евгеньевич посмотрел на Ершову с уважением.
– Правильно, –
Услышав, что Света тоже поедет с ними, Ева буквально задохнулась от ревности. В кабинете повисла неловкая пауза.
– А Светлана Георгиевна вам там зачем? – не удержался от вопроса Берестов.
– Для конспирации, – улыбнулся полковник.
Ершова крепко сцепила ладони, чтобы никто не заметил, как дрожат ее руки.
Сначала Нелли, Алина и Максим закрыли на ключ дверь, потом открыли сейф.
– Вот он, – сказал Энгельс и без всякого уважения пинками выкатил из сейфа агрегат, который был размером примерно с большой самовар, – источник благоденствия для всего человечества.
Круглый шар, чуть сплюснутый сверху и снизу, имел сбоку небольшой краник, откуда во время работы агрегата вытекала искусственная нефть.
– Горшочек, вари, – хмыкнула Алина, сделав пару танцевальных па на высоких каблуках.
У нее были большие зеленые глаза и длинные ноги.
– Ну и как мы его вынесем таким образом, чтобы никто нас не увидел? – вздохнула Нелли, и ее обширные телеса колыхнулись.
– В штору завернем, – предложила Алина. – Или в скатерть.
Максим скептически хмыкнул.
– И никто, конечно, не догадается, что это такое мы несем, – сказал он.
– Давайте его замаскируем под глобус, – предложила Пузько, – или засунем Нелли под свитер.
Околелова возмущенно запротестовала.
– Вы не забывайте, – напомнил им Энгельс, – что нам еще надо купить песка, водки и древесного угля. О песке я уже договорился на ближайшей стройке. Я все время там брал песок.
– А может, мы сами его продадим, а? – предложила Нелли, покрутив краник агрегата. – Со сбытом проблем не будет. Наверняка найдутся желающие его купить. За пару миллиардов долларов.
Алина и Нелли засмеялись. На лице Максима на мгновение промелькнула печаль.
– Ладно, рефлексировать будем потом, – сказала Околелова, махнув полной рукой, – заворачивайте аппаратуру в шторку, и вперед. А то скоро стемнеет, и тащить эту технику на старых «Жигулях» в санаторий будет совсем стремно.
– А хоть кто-то в этом санатории есть? – спросил Максим. – А то нам надо не только туда приехать, но и продержаться целую ночь. Прямо как в гоголевском «Вие»!
– Не знаю, – вздохнула Алина, – но надеюсь, что крепкие двери и комнаты закрываются на ключ.
– А еще там есть призрак – сексуальный маньяк, – напомнила Нелли.
– Ладно, хватит болтать, поехали, – сказала Алина.
Кряхтя, они завернули тяжелый агрегат в старую штору и пошли к дверям.
– Хорошо, будем считать, что возражений ни у кого нет, – сказал Рязанцев. – Я, Ева Хасановна Ершова и Светлана Георгиевна Булкина едем на научный симпозиум под видом ученых и глаз не спускаем с Кулибиной. Если что, я вызову подмогу. Будьте наготове. На самом деле, как только Лилия Степановна выступит, продемонстрирует установку и расскажет о принципах ее работы, всяческая опасность для ее жизни и здоровья исчезнет. А так как, – Рязанцев прошуршал бумагами, лежащими у него на столе, – доклад Кулибиной запланирован на двенадцать часов завтрашнего дня, то и нашу миссию после этого можно считать выполненной. Другими словами, наша задача заключается в том, чтобы до момента выступления с головы профессора не упал ни один волос.
– А где сейчас Лилия Степановна? – спросил Берестов.
– Она дома, как сообщили Скляров и Яровенко. Профессор находится под их наблюдением.
– А установка где? – спросила Ева.
Все обернулись и посмотрели на девушку.
– Действительно, – повторил капитан Сергеев, – где сейчас установка?
– Видимо, в университете, – пожал плечами Владимир Евгеньевич. – Где же ей еще быть?
– И кто, как и когда доставит устройство на симпозиум? – задумчиво спросила Ева.
– Лучше всего об этом было бы спросить Кулибину, но она с нами общаться не хочет, – вздохнул полковник и смахнул с лакированной поверхности стола несуществующие пылинки, – у Лилии Степановны исключительно сложный, неуживчивый и несговорчивый характер. Я, честно говоря, не знаю, как к ней подступиться.
– Надо налаживать контакты с другими сотрудниками кафедры, – сказал Берестов.
– Налаживать контакты – это хорошо, но долго, – парировал полковник, – а установку повезут сегодня.
– Может, ее как раз сейчас и везут, – добавила Ева.
Владимир Евгеньевич посмотрел на часы и встал.
– Тогда мы поедем в санаторий, где будет проводиться конференция, прямо сейчас, – сказал он.
А потом нажал на кнопку интеркома и под испепеляющим взглядом Евы, которой от ревности сразу стало трудно дышать, сообщил Светлане Георгиевне новость об отъезде.
Нелли, Алина и Максим доволокли установку, завернутую в цветастую штору, до дверей кафедры и остановились, глядя на ключ, торчащий в замке.
– Ну, открывайте дверь и пошли, – храбро сказала Околелова.
– Мне страшно, прямо под ложечкой сосет, и все время кажется, что за мной кто-то следит, – прошептала Алина, бросив испуганный взгляд на окна. На улице темнело. Небо стало темно-синим, чернильным, как море в грозу. – Сейчас мы вытащим агрегат, а на нас набросятся и заберут его, чтобы потом подпольно производить нефть. А тебя, меня и Максика застрелят!
– Сразу не застрелят, – сказал Энгельс, вытирая очки краем поношенной рубашки, который он вытащил из-под старенького растянутого свитера, – сначала нас будут долго пытать, пытаясь выяснить пропорции исходного сырья.
– Жуть какая, – поежились девушки.
– Впрочем, – вздохнул Максим, – я не думаю, что кто-то будет делать нефть подпольно. Скорее агрегат заберут представители нефтедобывающих предприятий и немедленно уничтожат. Потому что несколько таких установок способны серьезно подорвать их бизнес, а то и вовсе похоронить. Из искусственной нефти бензин получается чище и лучшего качества, чем из настоящей.