Санай и Сарацин
Шрифт:
– Ты закончил? – осведомился Санай. – А теперь вылезай на край лежанки. Мы посмотрим, что ты за фрукт.
Призрак повиновался, с пыхтением и стоном вылез на засыпанную песком кушетку, стыдливо прикрыл крошечными кистями рук причинное место, понурил голову, уперев взгляд в сапоги Сарацина.
– Он на чертика похож, – оценил образ мутанта Санай. – Только рогов и хвоста не хватает, а так – вылитый. Когда на алкоголиков приступ белой горячки наваливается, вот такие вот и появляются, чтобы на горлышке бутылки поплясать. Даже цвет совпадает. Сарацин, ты уверен, что мы не под «белочкой»?
Напарник убрал резервный ПМ, подвинулся поближе, включил свой фонарик и осветил призрака, который сощурился. Сарацин рассмотрел, что в глазах у привидения
– Выброс закончится, собираться будем. Есть версия, что аномалии – это такие датчики, разбросанные по всей Зоне. Хозяева через них видят, слышат и ощущают все, что творится на подконтрольной территории. Этот чудак за несколько часов своего нахождения в Зоне умудрился попасть практически во все самые распространенные аномалии. Глупо надеяться на то, что мы сможем здесь мирно отсидеться. Нас отсюда выкурят за милую душу. Если интуиция меня не подводит, охотники за этим живым артефактом прибудут сюда сразу после окончания выброса. Думаю, что фора у нас будет, но небольшая. Если быстро идти, то сможем перед волной мутантов добраться до бара как по шоссе.
Сарацин поставил ГШ-18 на предохранитель и убрал в кобуру на поясе. Патрон на всякий случай оставил в патроннике. Так все в Зоне делали. Практика показала, что на заряживание пистолета в нервных условиях боя необходимо не менее трех секунд, а их, сами понимаете, в критический момент может и не хватить. Правда, оружие потом приходится все время контролировать, а то можно себе ногу или руку случайно прострелить, в собеседника пальнуть невзначай. Бывалые сталкеры доводят технику безопасности при обращении с оружием до автоматизма. Иначе нельзя.
Перед тем как застегнуть кобуру, вроде бы ни к кому конкретно не обращаясь, Сарацин проронил:
– Заряжен.
Призрак затих, боясь пошевелиться. Санай прислушивался к тому, что происходило на улице.
– По-моему, затихает безобразие, – сообщил он. – Что делать-то будем? Надо решать, время уходит. Этого типа оставлять в схроне нельзя. – Сталкер кивнул в сторону призрака. – Запалит место. С собой брать тоже смысла нет. На хрена он нам нужен? Корми его, пои, спать уложи! А если на него охотничью путевку выписали, то еще и защищай что ли? Конечно, можно призрака везде с собой таскать, как гламурные блондинки мопсиков в розовых бантиках. Но поверь мне, Сарацинушка, такие интеллигентные люди, как Кабан и Гиббон, нас с этим туристом в приличный бар не пустят. Разумеется, есть смысл рассмотреть вариант купли-продажи.
– В смысле?.. – Сарацин оторвался от невеселых раздумий.
– Я имею в виду вот что, – продолжил напарник. – Наш отпускник уникален в своем роде, и его можно продать. Покупателей найдется много, хоть попой ешь. Те же хозяева Зоны, например. Ботаники с научной базы «Янтарь» наверняка с руками и ногами оторвут, бармен Трофимыч тоже заинтересуется таким трофеем. Да мало ли кто еще?
– Меня нельзя продавать, – заволновался призрак. – Я вам не принадлежу. Я не могу ходить, это верно, но способен приносить конкретную пользу.
– Слышь, полудохлый!.. – Санай кашлянул. – От тебя пользы дождешься, как от кровососа опохмелки. Ты нам и так уже очень помог – навел идеальный порядок в нашей любимой норе. Мы из-за тебя чуть не… – Сталкер посмотрел на напарника, который и так уже был полностью седой, и поправился: – У Сарацина чуть все волосы на голове не выпали от вида твоей образины, а то и в других местах…
– Я серьезно, – перебил Саная призрак. – Я вижу то, что вы прячете. В вашем убежище как во мраке горят восемь далеких звезд.
– О чем бубнит этот недоделанный фантомас?
– Подожди, брат, – подал голос Сарацин. – Пусть продолжает.
Призрак приободрился:
– В отсеках вашего контейнера мерцают три красные звезды разной насыщенности и одна фиолетовая. По зеленой на ваших поясах, оранжевая в рюкзаке товарища Саная, а вон в той нише ярко-белая переливается.
– Нормально! – только и смог произнести Санай.
– Так ты умеешь находить артефакты?! – оживился Сарацин. – Отлично! Так тебе же, Тров, цены нет. Да не дергайся ты, не будем мы тебя продавать. Дядя Санай шутит. Мы разумными индивидуумами не торгуем. Только неодушевленными предметами. Ты, наверное, нас с бандитами спутал. Мы свободные бродяги и до такой низости еще не опускались.
– Видишь ли, привидение псевдохреновое, мы очень добренькие, и за это нам сегодня, возможно, жопу на британский флаг порвут, – сказал Санай. – Но ты особых иллюзий не строй. Мы тебе не друзья, понял?
Призрак быстро закивал.
– А звезды, Тров, это продукты жизнедеятельности аномалий. – Сарацин улыбнулся. – Их называют артефактами. Они уникальны, и нигде на Земле ты их не найдешь. В Зоне артефакты встречаются повсеместно, но вся закавыка в том, что просто так эти штуки в руки не даются. Их надо искать. Ну, как грибы или ягоды, только с риском для жизни. Есть очень редкие и, соответственно, баснословно дорогие. Встречаются весьма полезные или же сущие безделицы. Как ты уже заметил, у нас в контейнере хранятся четыре уникальных артефакта. Те, которые ты видишь как красные звезды, в сталкерских кругах называются «бусами». Есть «мамины», «бабкины» и «прабабкины». Они очень редкие и полезные. А фиолетовая звезда – вершина нашего с напарником поиска, «зеркало жизни». За всю историю Зоны данный артефакт встречался всего один раз. Он был описан самим Семецким, конечно еще при жизни. Аномалия, которая генерирует данный артефакт, науке пока неизвестна. Наш всего второй! Мы с Санаем теперь фактически можем сворачивать бизнес. Денег, вырученных от продажи этого хабара, нам хватит на безбедное существование на собственной яхте в жарких странах в течение десяти лет. Это если не пить по две кружки пива в минуту. Особенность в том, что все эти «бусы» мы нашли в одном месте. Они подпрыгивали в метре друг от друга. Так и передвигались равнобедренным треугольником, одновременно поворачиваясь и вздрагивая. Поверь мне, эта находка уникальна. Весь комплект артефактов – большая редкость, а тут еще и в синхронном взаимодействии. Если говорить о «зеркале жизни», то его свойства неизвестны простому люду ввиду того, что первый артефакт быстро исчез. Скорее всего, он осел в какой-нибудь научной лаборатории или в коллекции любителя-толстосума.
– Да в Америке, наверное, – прокомментировал сказанное Санай. – Поймите, глупые люди, что ни одно государство не отдаст одинокому коллекционеру такую цацку. За это могут отстрелить на хрен от организма что-нибудь ненужное. Любой толстосум с радостью сам передаст столь опасную хреновину кому скажут. Даже компенсации не потребует. И вообще они все там передасты.
– Вот видишь, Тров, выход один: скидывать хабар за большое-пребольшое бабло и сваливать к мулаткам с папуасками. Все остальные звезды, увиденные тобой, особой ценности не представляют. На поясах у нас с Санаем по «колобку», в рюкзаке «выверт», а на полке «вечная батарейка».
На поверхности тем временем уже не было непрерывного шума. Лишь иногда громыхало, как будто нахлынувшая майская гроза ушла к горизонту.
– Брат, выброс заканчивается! – крикнул Санай. – Пора удочки сматывать, пока рыбнадзор не нагрянул.
Глава 5
Окрестности норы
Сталкеры договорились разделить добытые артефакты. «Зеркало жизни» и «прабабкины бусы» на пояс повесит Сарацин, «мамины» и «бабкины» – Санай. Усилить защиту перед трудным выходом – никому не повредит. Призрака разместили в старом двухлитровом вакуумном термосе без крышки. Тров сидел там без стеснения и чувствовал себя вполне вольготно. При необходимости он смог бы уместиться в титановой емкости даже с головой. Термос с пассажиром Санай понесет в рюкзаке. Выход наметили через десять минут.