Санитар
Шрифт:
Петр Семенович жену встретил, Паша их увидел у самой остановки.
– Бежим завтра? – спросил старик.
– Нет, не получится. – Паша на свою сумку кивнул: – К другу уезжаю.
– В другой город?
– Нет. Здесь, у нас. Просто у него так обстоятельства сложились…
Замешкался на мгновение, не зная, как объяснить, чтобы правдиво выглядело.
– Обстоятельства семейные. Беда приключилась, словом.
– Ну ты нас не покидай надолго, – сказал Семенович.
Подошел
– Неделька, – сказал Паша. – Или две. Не больше.
Последние слова уже на бегу произнес, потому что двери троллейбуса уже вот-вот должны были закрыться и Паша хотел успеть. Вбежал в салон, двери за его спиной сомкнулись мягко, и троллейбус тронулся.
Человек, шедший за Павлом следом от самого подъезда, от остановки слишком далеко находился в этот момент – и Пашу упустил.
26
– Родителей я уже отправил, – сказал Дегтярев. – Так что мы вдвоем с тобой. Ужинать будем?
– Будем, – кивнул Паша. – Проголодался я.
– Уехали родители. Наказали хорошо себя вести, дверь чужим не открывать, по улицам поздно не ходить. Эти последние убийства совсем их запугали.
– Я вот хлеба горячего купил, когда к тебе шел, – сказал Паша. – И кефир. Ты любишь кефир?
– Не очень.
– А я люблю. Так о каких убийствах ты говоришь? – спросил он будто невзначай, со спокойным выражением на лице, только сердце забилось учащенно.
– Таксиста зарезали недавно. Еще бизнесмена какого-то. И самое интересное… – Дегтярев повернулся к Паше, посмотрел внимательно.
– Что? – поинтересовался Паша, все так же оставаясь внешне спокойным.
– Самое интересное – хотя убийства в разных местах произошли, убийца – один и тот же человек.
– Да? – растерянно произнес Паша и почувствовал, что багровеет. – А откуда же известно, что один и тот же убивал?
– Ну, не знаю, – замялся Дегтярев. – Говорят так.
– Мало ли что говорят.
– Рассказать могут что угодно, – согласился Дегтярев. – Но как-то установили, наверное. Кажется, характер ран.
– Характер ран? – изогнул дугой брови Паша.
– Да. Этот человек в обоих случаях одним и тем же ножом орудовал, наверное.
Вот оно что. Как же это сразу не пришло ему в голову.
– И еще – характер самого ранения, – добавил Дегтярев. – "Почерк убийцы", как в детективах пишут: направление удара, глубина раны во всех этих случаях сходятся.
– Ну их всех к черту, – отмахнулся Паша. – Ужинать давай.
Он уже не мог слушать Дегтярева, потому что понял вдруг, какой он опасности подвергается. Ему открылось, как глупо и неосторожно он действовал. То, что Дегтярев рассказывает, – это ведь не все, это на поверхности лежит. А сколько еще у милиции способов разных.
– Яичницу будешь? – спросил из кухни Дегтярев.
– Буду.
Паша в кухню не пошел, остался в комнате. Ему успокоиться надо было. Через пять минут подошел к зеркалу, всмотрелся в свое отражение. Выражения испуга на лице не было. Только суровость какая-то, но это не страшно, это у него обычное выражение.
Выглянул из кухни Дегтярев, пригласил к ужину. На столе стояла непочатая бутылка водки.
– Ну что, трезвенник? – сказал Дегтярев и на водку показал. – Будешь сопротивляться?
– Наливай.
– Ого! – сказал Дегтярев, взглянул с интересом. – В твоей жизни, я чувствую, происходят большие изменения.
А Паше сейчас хотелось одного – водкой страх вглубь загнать. И еще – чтобы руки не дрожали. Он раскис совсем в последнее время.
Выпили.
– Слушай! – сказал Дегтярев. – Когда гости придут…
– Какие гости? – встрепенулся Паша.
Он никого не хотел видеть сейчас.
– На мой день рождения.
– А-а, – протянул Паша, успокаиваясь.
– Так вот, когда гости придут – ты не говори им, что мы с тобой грузчиками работаем.
– Это почему же?
Дегтярев улыбнулся застенчиво, разлил водку по стаканам.
– Знаешь, я не говорю никому об этом, – сказал. – Встретимся, бывает, на улице. "Привет!" – "Привет!" – "Где работаешь?" – "Так, в конторе одной". – "Купи-продай, а?" А я отвечаю: "Да". И все. Они думают, что я по бизнесу. А у нас сам знаешь какой бизнес.
Выпили.
– А что же ты грузчиком работаешь, если тебе работа эта не по душе?
– Паша, я бизнесом-то занимался.
– Неужели?
– Ага. Только бизнес странный какой-то. Купил, продал, подсчитал доход – и получается, что лучше бы на зарплате какой-либо сидел. Деньги те же, зато не клят, не мят.
– И люди уважают, – подсказал Барсуков.
– Да, и люди уважают.
Дегтярев посмотрел подозрительно на бутылку с водкой.
– Она некрепкая какая-то.
– Облегченная, – пояснил Паша. – Для детей младшего и среднего школьного возраста.
– Нет, Паша. Для таких – ситро "Буратино".
– Это в нашем с тобой детстве было "Буратино", Дегтярь. А сейчас ребятишки водку пьют с самого детского сада.
Паша склонился через стол к Дегтяреву, сказал тяжело, с придыханием:
– Знаешь, почему я их ненавижу всех?
– Кого, Паша?
Дегтярев отклонился немного, отчего-то разволновавшись.
– Краснопиджачных этих. Я их за то ненавижу, что они всю нашу жизнь прежнюю сломали.