Санитары леса
Шрифт:
Сорокалетний Сидоренко мог похвастаться богатой биографией. Некогда он работал в милиции г. Киева, но, изгнанный оттуда за чрезмерную жестокость, ухитрился добраться до города Марселя и завербоваться во французский Иностранный легион. Сидоренко служил добросовестно, однако, вопреки утверждениям вербовщиков, никаких капиталов не нажил и лишь после демобилизации, случайно познакомившись с Дэвидом Симпсоном, наконец-таки почуял запах вожделенных баксов. Господин Симпсон, будучи неплохим психологом, быстро разглядел в экс-легионере чрезвычайно ценные качества, как-то: жадность, беспринципность, жестокость, пренебрежение к человеческим жизням, и приблизил Сидоренко к себе. Исполнив несколько крайне щекотливых поручений, тот вошел в полное доверие к шефу и занял хорошо оплачиваемую должность начальника службы безопасности. Остальные секьюрити (уроженцы бывшего СССР), коих Сидоренко подбирал самолично,
– Слушайте сюда, обезьяны, – блестя маленькими злыми глазками, прорычал он. – Со вчерашнего дня у нас усиленный вариант службы, но некоторые, – тут Сидоренко многозначительно покосился на бородатого Бислана Мамедова, – некоторые чересчур обурели, ни хера не рубят [18] и в придачу смолят [19] анашу. Еще раз замечу – яйца оторву! Для дураков повторяю: хозяин сидит на измене, [20] и мы должны продемонстрировать свою резвость – не спать, водку не пить, наркоту не жрать, глядеть в оба. Если кого поймаете – получите премию. Четыре штуки баксов за каждого...
18
Не понимают.
19
Курят.
20
В данном контексте – чем-то сильно обеспокоен, чего-то опасается.
– Живого или мертвого? – флегматично поинтересовался соннолицый эстонец Эйно.
– Любого, – ухмыльнулся начальник службы безопасности.
Некоторые из головорезов заржали, а эстонец вяло кивнул. Он понял задачу. Труп – четыре тысячи долларов. Громадные деньги по сравнению с тем, что платили чеченцы за убитых русских мальчишек. Тут стоит постараться. На веснушчатой невыразительной физиономии Эйно появилось подобие улыбки.
– Вопросы есть? – спросил Сидоренко. Амбалы отрицательно помотали головами. – Тогда по местам, а я пойду на КПП, прочищу мозги тамошним олухам... – Экс-легионер неторопливо удалился.
– Савсэм озвэрэл, – еле слышно проворчал обиженный недвусмысленными намеками начальника Бислан и нащупал припрятанный в кармане спичечный коробок с любимым зельем. – Скатына!..
Невзирая на все предпринятые меры предосторожности и, казалось бы, абсолютную неприступность дома-крепости, Дэвид Симпсон продолжал нервничать. В ночь с пятницы на субботу он почти не спал, то и дело просыпался и вздрагивал от малейшего шороха.
Впрочем, тишина пугала его ничуть не меньше. Правда, кошмарные сны больше не терзали гражданина США, но легче от этого не становилось. Утро он встретил полностью обессиленным, и даже несколько чашек крепчайшего кофе не привели Дэвида в чувство. Днем, однако, настроение Симпсона немного улучшилось. Повсюду бряцали оружием здоровенные телохранители, похожие скорее на бритых горилл, чем на людей.
Сидоренко не отставал от хозяина ни на шаг. Зверская рожа начальника службы безопасности выражала собачью преданность и готовность по команде «фас!» разорвать на куски кого угодно, хоть родного отца. «Имея такую гвардию, бояться нечего, – мысленно утешал себя гражданин США. – Профессиональные убийцы! Конечно, недешево обходятся, но, как известно, скупой платит дважды! Да и техническое оснащение на уровне – телекамеры на каждом шагу понатыканы. Всякое движение внутри охраняемого периметра фиксируют, на мониторы передают. Проскользнуть незамеченным просто невозможно!» Тем не менее он, профилактики ради, прочитал Сидоренко длинную лекцию о бдительности, обещал солидное вознаграждение за любого постороннего, пойманного или убитого на территории, и с удовлетворением отметил алчный огонек, сверкнувший в глазах экс-легионера. Дэвид верил в человеческую преданность, только если она подкреплена корыстным интересом. «Теперь у моих
Благодаря обещанной премии в четыре тысячи долларов за голову бдительность наемников Симпсона и впрямь достигла рекордных размеров. До позднего вечера они шныряли взад-вперед по парку, с надеждой поглядывая на забор. Авось кто перелезть попытается. Тогда пали не мешкая, пока придурок трясется на проволоке, [21] хватай добычу в зубы да волоки к хозяину. Однако с наступлением темноты страсти улеглись. Продрогшие, порядком уставшие охранники один за другим потянулись в дом. К двенадцати ночи ушли даже самые ретивые. Парк опустел. Лишь в будке у КПП дежурили двое: высокий темноволосый уроженец г. Львова Петро Губарчук (тот самый, что вместе с Эйно был снайпером у чеченцев) и низкорослый, жилистый, похожий на мелкого, но опасного хищника, татарин Равиль Мансуров, в прошлом «дикий гусь», [22] несколько лет верно прослуживший одному кровожадному африканскому лидеру и успевший своевременно унести ноги после заката карьеры работодателя (по слухам, съеденного политическими противниками).
21
Если человек схватится за металлический предмет, через который пропущен ток высокого напряжения, то руки его сводит судорога, и он при всем желании не может отцепиться.
22
«Дикими гусями», или «солдатами удачи», называют наемников. Эти романтичные названия им очень нравятся.
– И-э-х! – широко зевнул Петро, лениво покосившись на экран монитора, где отражалось все происходящее по другую сторону ворот. – Визгу много, шерсти мало! Сидоренко, гад, намутил воды, а мы сдуру уши развесили! Четыре штуки баксов!!! Держи карман шире!!!
– А чего же ты суетился больше всех? – ехидно осведомился Мансуров. – Аж пеной исходил да из кожи вон лез?
– Понадеялся на авось, – честно сознался Губарчук. – Вдруг, думал, бомжару нелегкая занесет или пацана любопытного. Хозяин ведь обещал «за любого постороннего» заплатить...
– По-твоему, настоящего нападения ждать не приходится? – спросил Равиль.
– Куда там! – махнул рукой Петро. – Нет дураков сюда соваться, да и кому это нужно! Бандитам Симпсон не по зубам, а с властями у него прекрасные отношения. Обычная перестраховка. Буря в ложке воды!
– На службе у господина Фасимбы было веселее, – ностальгически вздохнул Мансуров. – Больше шансов выдвинуться!..
– Особенно когда его конкуренты слопали, – злорадно вставил Губарчук. – Небось закатили пир на весь мир да конкурс объявили: кто быстрее свою порцию схавает – тому награда. Ожерелье из зубов крокодила!
– Не паясничай, – оборвал напарника Равиль. – Я серьезно говорю. Кончил он плохо, не спорю, но вначале полстраны было в его власти, – глаза татарина приобрели мечтательное выражение. – Н-да! Погуляли мы с ребятами вволю! Порезвились!!! А уж на деньги господин Фасимбо не скупился. Он девочек любил трахать малолетних, лет эдак восьми-десяти. Мы за ними специально по деревням охотились. Если притащим такую, что ему понравится, – пачку долларов сует, не считая, или камень драгоценный...
Привередничал, правда. Из двух десятков не больше одной выбирал, ну да мы все равно внакладе не оставались. Загружали целыми фургонами...
– А человечину твой шеф ел? – полюбопытствовал Петро.
– Какая тебе разница?
– Так просто, разговор поддерживаю.
– Бывало иногда, – усмехнулся бывший «дикий гусь». – Национальная традиция, ничего не поделаешь...
– И тебя угощал?
– Дурак! – обозлился Мансуров. – Пень хохлятский!
– Вкусно, наверное? А?! – продолжал издеваться Губарчук. – Ты уж не стесняйся, Равиль, расскажи как есть... Ой!!! Что за чертовщина?!!
Лампа под потолком и экран монитора внезапно погасли. Ругаясь на чем свет стоит, Губарчук выскочил из будки. Позабывший обиду татарин последовал за ним. Снаружи царила кромешная тьма. Освещавшие парк прожектора потухли, окна особняка не горели. Очевидно, электричество отключилось сразу на всей территории.