Сансара. Оборот второй. И пришёл Творец
Шрифт:
Диана слушала меня внимательно. Я же замолчал, смутно почувствовав, что потерял нить разговора. Какой там нить… Я целый канат потерял, с места не сходя. Зачем про принцессу-то погнал? Сейчас меня отсюда вообще ссаными тряпками прогонят, и поделом идиоту.
– В общем, я всё сказал, – подытожил я своё невразумительное выступление. – А тебе – лишь бы Збышеки всякие, духами побрызганные. Тьфу!
– Ты мне давай, поплюйся тут ещё, – буркнула Диана, но как-то без гонора, чуть слышно.
– И поплююсь, – кивнул я. – Ты мне – в душу, я тебе – в комнате. Спарвер… Срав… Справедливо!
– Костик, – чуть не ласково позвала Диана, – хватит чушь пороть. Ты обо мне вообще ничего не знаешь.
– И чё? – пожал я плечами. – Я и про Сансару вашу ссаную ничего не знал. Разобрался же? Скажи, что я летаю хреново!
– Не скажу…
– А чё тебе ещё надо?
Диана хмыкнула:
– Чего мне надо? Да мне много чего надо, если хочешь знать. А вот что нафиг не надо – так это большая и чистая любовь до гроба. Время не то. Мне помощники нужны, а не отношения. У меня, если вдруг не заметил, ни кола, ни двора, ни флага, ни родины, постоянно агенты на хвосте, и вообще в любой подворотне зарезать могут. Что меня, что тех, кто со мной. Хочешь меня ненавидеть – пожалуйста. Хочешь свалить – ради бога. Но вешать на меня больше, чем я утащить смогу – не надо. Ну не виновата я, что на тебя духи не подействовали! Так бы прочихался часов за восемь – и забыл, как про страшный сон.
Под конец речи она, кажется, даже психанула. А я неожиданно начал трезветь. Ну, по крайней мере, пока сидел неподвижно, вроде всё чётко соображал. Как шевельнусь – заштормит, наверное, знатно.
В общем, мне сделалось стыдно. И чего я сюда припёрся? А, да, я ж не сам, меня мужик притащил. А я просто пьяный фигню нёс. В принципе – ничего страшного вроде не сказал. Слёз не лил, в ногах не валялся, вены не резал.
– Разговор нелепый, когда ты в таком состоянии, – сказала Диана, – но сам настоял. В общем, у меня всё просто. Я тебе могу предложить только партнёрство, шестьдесят на сорок. Договорились?
Она протянула мне руку. Я тупо на эту руку смотрел. Затошнило. Причём, не от выпивки.
– Либо так, либо разбежались, – добавила Диана. – Подумай. Я никогда и никому такого не предлагала. Сама не знаю, что из этого получится.
Партнёрство, значит… Ну а что? Какие у меня варианты? Пока Шарля не найдём – так и так рядом с ней держаться.
– Пятьдесят, – сказал я.
– Щас! – возмутилась Диана.
– Минимум! Со мной ещё Фиона.
– Я бы этого алкаша вообще скинула при первой удобной возможности.
– Русские своих не бросают, – заявил я. – Пятьдесят на пятьдесят, и точка.
Покривившись, Диана вздохнула:
– Ладно. Хрен с тобой, золотая рыбка. – Мы пожали руки, и Диана дёрнула меня, поднимая на ноги и возвращая вертолётики в голове. – Мир?
– Угу, мир, – вяло кивнул я. – Дружба. Жвачка. Я, собственно, чего и приходил-то.
– Да, я так и поняла. Ладно, дуй к себе, партнёр. Комнату найдёшь?
– Обижаешь!
– Обижаю не так, салага.
Тут она была права. Обижала она действительно не так.
Я вернулся в комнату, которую мужик оставил нам с Фионой. Сделал круг по комнате и, не найдя второй кровати, рухнул рядом с вырубленной наглухо кошкодевкой. Задумался, закрыл ли я дверь. Мысль была настолько увлекательной, что я с ней и уснул, несмотря на храп тян, который всё сильнее напоминал уютное кошачье мурчание.
***
Проснулись мы одновременно – будто толкнул кто. Я почти протрезвел и сразу смекнул, что темно и прохладно. Наверное, на дворе стояла осень, либо ранняя весна – не заметил как-то, по деревьям. Днём-то вроде припекало, а как солнце зашло – тот ещё колотун. У Фионы стучали зубы.
– К-к-костя?
– М? – лениво откликнулся я.
– М-м-между нами… Между нами…
– Между нами – тишина, – зевнул я. – Небо, полное дождя…
– Между нами ничего не было?
– Ну как же «ничего»? Говорю ж – небо.
Голова, что характерно, почти не болела. Только кружилась ещё немного. Эх, и хорошее же пиво в этом мире! По-моему, одно такое пиво оправдывает вообще всё, что угодно, любые страдания.
Вспомнив о страданиях, я вспомнил и ночной визит к Диане. Содрогнулся. Блин! Вот придурок-то! И этот ещё, который «возьми моё сердце», подкузьмил, ничего не скажешь. Надо было додуматься – пьяного в дрова человека к бабе в комнату впихнуть.
– Где здесь туалет? – резко села на кровати Фиона.
– На улице, – сказал я.
– Как – на улице? – Она так удивилась, что её глаза, кажется, начали светиться в темноте.
– Ну, так. Налево, за углом, – зевнул я.
– Какой кошмар. Какое варварство!
– Хочешь, лоток тебе в углу поставим, – усмехнулся я.
Но быстро понял, что шутки шутками, а в туалет-то действительно надо. Причём, надо срочно.
– Дурак! – Меня вскользь стукнули по голове.
– Так, ну-ка бегом пошла! – прикрикнул я, вставая. – Сортир один, а пива было много!
Фиона выскочила в дверь, которую я, конечно же, оставил открытой. Я, скрипя зубами, добрался до окна, отворил ставни и вдохнул ночной свежий воздух.
Легче не стало. Наоборот, возникло крепкое ощущение того, что всё кончено, и дальнейшая борьба бессмысленна.
В голове мелькнула паника. Потом – улеглась. Кого тут, собственно, бояться-то?..
С этой мыслью я влез коленями на узкий подоконник и расстегнул молнию на агентских брюках. Эх, никто, наверное, в таком костюме ещё так не нажирался… Позорю честь мундира, так сказать.
Пустынный двор трактира заливал лунный свет. Хлопнула дверь, выскочила наружу быстрая тень с кошачьим хвостом и скрылась за углом. Дверь, значит, далеко от моего окна. Никого не обижу. Ну, пора…
Облегчение накрыло меня нежной волной, подхватило и понесло в страну блаженства. И эта прохладная ночь, и эта луна, и этот сверчок, где-то что-то сверчащий – всё наполнило мою душу таким невыносимым счастьем, что захотелось петь. Но я взял себя в руки и ограничился вздохом.
Минуту спустя слева от меня распахнулись ставни соседнего окна и наружу высунулась растрёпанная со сна Диана. Мигом оценив обстановку, она спросила: