Сапфик
Шрифт:
— Так вот в чём дело. Тебе нужна моя Перчатка.
— Ну, если она настоящая… — пожала плечами Аттия.
— О да, настоящая.
— Ага. И тебе её дал сам Сапфик, — фыркнула она.
— Подначиваешь, чтобы разузнать побольше? — Он дёрнул поводья, и вол снова неуклюже двинулся вперёд. — Ладно, расскажу, но только потому, что сам этого пожелал. Тут нет никакой тайны. Три года назад я оказался в Крыле, известном под названием Тоннели безумия.
— Значит, Тоннели безумия существуют?
— Да, но вряд ли тебе захочется
— Да ну, наверняка она была чокнутая, — заметила Аттия. — Все, кто там шастает, сходят с ума.
Рикс издал свой коронный смешок.
— Точно! Я и сам там стал немного не того. И я ей не поверил. Но она извлекла из-под своих лохмотьев Перчатку и сомкнула на ней мои пальцы. «Я всю жизнь её прятала, — прошептала она. — И знаю, что Тюрьма за ней охотится. Ты великий маг, и у тебя она будет в безопасности».
«Интересно, — подумала Аттия, — сколько в этом правды? Последнюю фразу он точно добавил от себя».
— И ты её сохранил.
— Многие пытались её украсть. — Он отвёл глаза. — Но никому не удалось.
Он явно что-то заподозрил. Аттия улыбнулась и перешла в атаку.
— Вчера на твоём так называемом представлении, кое-что произошло. Откуда ты узнал про Финна?
— Ты же сама мне рассказала, дорогуша.
— Я сказала тебе, что была рабыней, а Финн… спас меня. Но ты говорил о предательстве. О любви. Откуда ты это взял?
— А, это! — Он сложил пальцы домиком. — Я прочитал твои мысли.
— Ерунда!
— Ты же сама видела. Тот мужчина, плачущая женщина.
— Ну, видела, — откликнулась она, не скрывая отвращения. — Да ты же морочил им головы и нёс какую-то чепуху. «Тюрьма хранит его покой». Самому-то не противно?
— Женщина хотела услышать именно это. А ты любишь и ненавидишь Финна. — В глазах его снова сверкнуло безумие. — Но этот раскат грома! Признаюсь, я удивился. Раньше такого никогда не случалось. Инкарцерон за тобой следит? Ты ему зачем-то нужна?
— Он за всеми следит, — огрызнулась Аттия.
— Давай быстрее, Рикс, — проскрипел резкий голос со второго фургона, из-под тента высунулась голова великанши.
— А что там насчёт крохотной замочной скважины? — не отставала Аттия.
— Какой ещё скважины?
— Ты сказал, что увидел через неё звёзды и великолепный дворец Снаружи.
— Правда? — в замешательстве спросил он, и непонятно было, притворяется он, или нет. — Не помню. Мне часто кажется, что когда я надеваю Перчатку, что-то завладевает моим мозгом. — Он тряхнул поводьями.
Аттии хотелось продолжить расспросы, но Чародей сказал:
— Пора тебе слезать с фургона и идти пешком. Кости уже близко, а нам надо соблюдать осторожность.
Вот это отповедь! Аттия раздражённо спрыгнула на дорогу.
— Ну наконец-то! — рявкнула великанша.
— Гигантия, крошка, спи себе дальше. — Рикс обнажил рот в беззубом оскале и стегнул вола.
Аттия пропустила весь караван: кричаще разрисованные фургоны с пёстрыми колёсами и громыхающими внутри горшками и кастрюлями. К последнему на длинной верёвке был привязан ослик, в арьергарде устало тащились ребятишки.
Аттия, понурившись, поплелась следом. Ей нужно было подумать. Когда до неё дошли слухи о некоем маге, заявлявшем, что он владеет Перчаткой Сапфика, она придумала простенький план: найти его и украсть артефакт. Если Финн её бросил, она сама найдёт путь наружу. Топая по металлической мостовой, она снова и снова переживала то отчаяние, которое охватило её после ухода Финна. Бесконечные часы ожидания в клетке на Краю мира, презрение и жалость Кейро, его слова:
«Он не вернётся. Привыкай к этой мысли».
Она тогда набросилась на него:
«Он обещал! Он твой брат!»
И даже сейчас, два месяца спустя, она похолодела, вспомнив ответ:
«Уже нет. — Кейро остановился у двери. — Финн — мастер вранья. Его талант — вызывать в людях сочувствие. Не трать время зря. Теперь у него есть Клодия и драгоценное королевство. Мы его больше не увидим».
«Куда ты пойдёшь?»
«Искать своё собственное королевство, — улыбнулся он. — Догоняй».
И ушёл, прокладывая себе путь по разрушенному коридору.
Но она осталась ждать.
Она ждала три дня в тёмной клетке, в абсолютной тишине, пока жажда и голод не погнали её прочь. Три дня постепенно меркнущей надежды, нарастающих сомнений, гнева. Три дня она представляла себе Финна Снаружи, в другом мире, под звёздами, в роскошном мраморном дворце, где люди кланяются ему. Почему он не вернулся? Это всё Клодия. Она заставила его, заколдовала, лишила памяти. А может, Ключ сломан или потерян.
Сейчас Аттия уже так не думала. Три месяца — долгий срок. И в особенно тяжкие мгновения к ней приходила мысль, которую она всячески старалась отогнать. Он умер. Враги убили его.
Но ведь вчера, в момент ложной смерти, она видела его.
Крик, где-то впереди.
Она подняла взгляд и увидела нависающие над головой Игральные Кости.
А ведь и правда похоже. Нагромождение белых, поблёскивающих скал с прямыми гранями и круглыми пещерками, напоминающими точки: «пятёрки», «шестёрки». Словно некий великан уронил горсть сахарных кубиков. Местами сквозь камни пробивались чахлые кустики, в расщелинах и низинах рос мох. Дороги вверх не было — видимо, квадратные утёсы тверды и гладки, как мрамор, по ним невозможно взобраться. Вместо этого тракт уходил в тоннель, пробитый в скале.