Сапфир
Шрифт:
– Приветствуем тебя, Сапфир!
– Кто вы? – спросил мальчик, совершенно их не боясь, но, не понимая, что же это за странные существа, да ещё такие яркие.
– Мы прилетели за тобой.
– Как это за мной? Что это значит?
Тут к ним совсем неожиданно подскочила девочка и закричала:
– О, отлично, кто бы вы ни были, мне всё равно, забирайте его, он мне не нужен! Я ненавижу его!
Сапфир удручённо взглянул на сестру, но она только скривила с корявым ехидством гримасу в ответ на его тоскливый взгляд. Пришельцы удивлённо переглянулись, как показалось детям, и вдруг то существо, что стояло первым, и было самым высоким, около двух метров ростом, подняло руку, и под ней образовался сгусток золотистой энергии в виде неправильной формы шара, и совершенно без жалости швырнул его в девочку; шар полетел, попав точно ей в грудь, она вскрикнула от внезапной боли и упала назад на землю, тут же потеряв сознание. Мальчик от неожиданности вздрогнул,
– Что вы делаете? Зачем? – затем подскочил к сестре, схватив её, бережно держа одной рукой под шею, слегка затряс, пытаясь привести в чувство.
– Лилия, что с тобой? Очнись, сестрёнка!
Но девочка не дышала и не открывала глаза, и существо снова произнесло:
– Она нас недостойна, эта девчонка вас ненавидит, оставьте её и следуйте за нами, и душа её чёрная, а ваша – золотая!
Мальчик медленно поднял голову и посмотрел на подступающего к нему пришельца, его мягкий локон чёрно–серебряных волос упал на лицо, прикрывая один глаз, взгляд потемнел и побагровел, глаза стали быстро менять свой лазурный цвет на тёмно–красный, одновременно выросли острые клыки и вылезли когти, и он с криком «Я убью тебя!» стремглав кинулся на стоящего рядом ничего не подозревающего пришельца, повалил наземь, пытаясь бить со всей силой кулаками и ногами, но не тут–то было – золотое инопланетное существо оказалось намного сильнее семилетнего вампирского ребёнка и, схватив его за руки и ноги, закричало своим соратникам:
– Помогите его втащить на платформу, а там хозяин сам разберётся с этим вампирским выродком!
Остальные шестеро незваных гостей кинулись к ребёнку, чтобы утащить его в золотое облако, как вдруг внезапно они начали разлетаться в разные стороны и падать на землю, это уже подскочили к ним родители Сапфира и Лилии – граф и графиня – Константин и Ария. Они с яростью, на какую только были способны в защите своих детей, стали рвать странных золотых существ на части, но те тоже были сильны и больно ранили вампирскую кожу, прожигая её золотыми сгустками энергии, исходящими из их рук. Двоих вампиры всё же разорвали, оторвав им головы, которые покатились в разные стороны по земле, оставляя золотые ручейки, а одна из них подкатилась ближе к детям и остановилась у ног Сапфира. Мальчик взглянул на неё и чуть отпрянул назад от отвращения, на него смотрели пустые глазницы, в которых стихал золотой свет, а из отброшенных родителями тел существ вытекала густая жидкость того же золотистого цвета, сжигая траву под собой, словно раскалённая лава. Но оставались ещё трое, они были очень сильны, встали в ряд и все вместе напали на Константина. Он отбивался, как мог, но золотые существа обладали странной великой силой, и один из них уже схватил графа за волосы, а двое других пытались оторвать ему голову, вампир ещё держался, напрягая все мышцы так сильно, что если б он этого не делал, его голова уже покатилась бы по земле, как и головы врагов. Ария вскрикнула от ужаса и отчаяния:
– Константин! – и тут же машинально присев на корточки, ударила со всей силы кулаком в землю, та содрогнувшись, как от мощного землетрясения отбросила всех троих существ от её любимого мужа на несколько метров назад. Пришельцы получили такой сильный удар своими телами о землю, что замешкались, пытаясь встать, пошатываясь и потряхивая головами, от сильной ударной волны. Это дало время Арии и Константину сразу подлететь друг к другу и, взявшись за руки, встать, закрыв собой детей, приготовиться к смертельному бою.
Существа побежали на них, немного даже подлетая от земли, с громкими боевыми криками:
– Вы – мерзкие твари, тогда мы убьём вас и ваших выродков прямо здесь и сейчас!
Граф и графиня сильно напряглись, их глаза горели кровавым пламенем, острые когти, словно наточенные ножи, были наготове…
Момент истины настал… И вдруг позади Арии и Константина появилось такое же яркое золотое свечение, сильно грея им спины, существа увидев это – опешили, остановились и замерли. Граф с графиней не совсем ещё понимая, что же происходит, оглянулись и увидели сына, который стоял, широко расставив ноги и руки, волосы развивались, словно вокруг был ураган, в густом золотом облаке, из его ладоней шёл яркий золотой свет… Он пошёл и, дойдя до оторопевших существ, вытянул руки и мгновенно сжёг их полностью, оставив только кучку золотого пепла. Облако содрогнулось, из которого они появились, быстро поднялось в небо и вскоре растворилось. Ария и Константин не могли вымолвить ни слова, глядя на сына, который был в трансе и стоял неподвижно, а в глазах вместо привычного красного цвета в моменты вампирской ярости, стояло жидкое золото.
Глава 2. Обида
Прошло двадцать лет.
Сапфир вырос и выглядел моложе своих двадцати семи лет, внешне он был похож на родителей, только волосы чёрные как адский камень обсидиан и уникальные ярко–голубые дедовы глаза, но ещё ярче и глубже с некой сапфировой глубокой синевой; сильное накачанное тело, упругие, даже каменные мышцы, высокий рост, примерно метр девяносто, лукавые ямочки на щеках, когда он улыбается, но делает это он очень редко, после того случая с инопланетянами из детства, ненависти сестры, когда она хотела, чтобы его забрали те чужаки, врезалась навсегда в его сердце как острый нож, и сидела там глубокой обидой. Белоснежно–жемчужные зубы и чувственные губы, какие были у всех его предков, обещающие сладостные поцелуи с его будущей избранницей.
В его сознании всегда жила только сестра Лилия – Любовь. Он часто видел её нагую, купающуюся в местном озере с прозрачной ледяной водицей, и с недавних пор его жезл остро реагировал на её наготу, укрепляясь до каменного болезненного состояния.
Сапфир не унаследовал черты характера отца и матери с чувством юмора, а вырос эмоционально холоден, даже по–своему отчуждён, не позволял ни кому прикасаться к себе, женщин ещё не познал и даже не думал о них. Однажды он любил девочку всей душой и сердцем ещё в нежном возрасте, часто шутил и смеялся, но она своей постоянной ненавистью, завистью и агрессией уничтожила все его добрые чувства к женщинам. Со временем такой постоянной эмоциональной войны между ним и сестрой, сердце Сапфира очерствело, а душа закрылась твёрдой непробиваемой скорлупой, в ней поселилось чувство глубокого одиночества и сильнейшая обида, которую он не понимал, а просто жил с ней сроднившейся как с паразитом. Он не пил человеческую кровь и не любил сам охотиться и убивать животных, не хотел быть вообще вампиром, но от родной сути не избавиться, и ему была необходима кровь. Поэтому молодой граф ел слабо прожаренное мясо с кровью, которое всегда подавалось в замке и пил в изящном бокале свежую сцеженную поварами для хозяев с животных кровь.
Родители очень любили своих детей, несмотря на их вражду и явную неприязнь друг к другу. Лилия – Любовь – дочь Константина была полной противоположностью своего брата, внешне сильно похожая на отца – красивая, взбалмошная, жестокая, кровожадная, очень любила сама охотится, часто приносила животных в замок и, безжалостно сцеживая с них свежую кровь, преподносила её тёпленькую, сладенькую семье. Ещё в детстве до семи лет Лилия узнала, что она только дочь Константина, а матерью её была обычная крестьянка, которая умерла при родах. Сапфир же их общий сын, и она возненавидела его всей душой, пытаясь превзойти во всём, дралась с ним на мечах и ножах, почти не уступая в силе, и очень гордилась своей вампирской сущностью и жестокой, красивой внешностью, грубо выставляя её напоказ. А когда прилетала в замок с охоты и видела во дворе брата, занимающегося домашними делами, спускалась рядом с ним в окровавленном виде, нарочно показывая ему свои жертвы и выставляя клыки, с которых стекала алая кровь тонкими струйками по её острому подбородку. В один из таких же дней Лилия залетела во двор замка и, спустившись неподалёку от брата, который вышел обмыться из стоявшей во дворе бочки с дождевой водой, чтобы поехать в деревню проверить как там дела у крестьян. Она стала медленно подходить к нему, держа в одной руке за хвост мёртвую лису, с которой стекала кровь и оставляла на земле полоску из алых частых капель. Лицо девушки, рот, руки были полностью в крови, глаза горели красным огнём и ненавистью, которую она питала все эти годы к сводному брату. Лилия подошла к нему на расстояние вытянутой руки и, грубо швырнув в него мёртвым животным, с пренебрежением сказала:
– Лови обед, брат!
Сапфир поймал лису и, спокойно без лишних эмоций отложив её в сторону на камень, посмотрел молча на сестру, зная, что она обязательно выкинет сейчас ещё, что ни будь этакое, чтобы зацепить его. Ждать пришлось недолго. Лилия подошла очень близко и кровавым указательным пальчиком провела по лицу Сапфира, на секунду остановившись на его губах, сильнее надавливая на нижнюю и слегка приоткрывая её, невольно любуясь его жемчужной белизны зубами, затем по мускулистой шее и по стальной груди, делая кровавые виражи, обводя каждый сосок брата по отдельности, дошла до накачанного каменными кубиками пресса, здесь её палец остановился, так как дальше было препятствие в виде кожаного пояса, вдетого в замшевые брюки. Она попыталась просунуть его глубже сверху под пряжку пояса, но Сапфир, как обычно молча, убрал её руку и продолжил заниматься своим делом, хотя еле сдерживался, чтобы тут же на неё не набросится и не поцеловать, в надежде на большее, но девушку очередное безразличие брата возмутило до предела, и она визгливо закричала:
– Ты, любимчик родителей, жри свежую кровь прямо из туши этой лисы, а не жди, пока тебе сцедят её кровушку в изящный бокальчик и подадут с белым платочком!
– Не хочу… – буркнул Сапфир и быстро надев рубашку, запрыгнул на статного вороного коня, но Лилия, схватив лису, взлетела и попыталась подсунуть её к лицу брата. Тут уж он не стерпел и, схватив сестру за руки, скрутил и, прислонив спиной к своей груди в распахнутой белоснежной льняной рубашке с короткими рукавами, прошептал брыкающейся фурии на ухо: