Сарторис
Шрифт:
– Как вы себя чувствуете? – спросила она.
– Ведь стоит тете Дженни выйти из комнаты, как вы уже одной ногой за дверью, – продолжал он. – Это она велела вам приехать?
– Она просила меня с вами посидеть. Ей не хочется, чтоб вы оставались весь день с одним только Саймоном. Вам сегодня лучше?
– Ах, вот оно что, – протянул оа – Может, вы, в таком случае, присядете?
Ее стул стоял в углу. Она подвинула его к кровати. Он смотрел, как она поворачивает стул и садится.
– Что вы об этом думаете? – спросил он.
– О чем?
– О том, что
– Я привезла новую книгу, – сказала она, – Только что получила. Надеюсь, она вам понравится.
– Надеюсь, – без особой уверенности согласился он. – Пожалуй, скоро какая-нибудь из них мне и в самом деле понравится. Однако что вы все-таки думаете о том, что приехали сюда сегодня?
– Я думаю, что больного нельзя оставлять одного с неграми, – сказала она, склонившись над книгой. – Эта книга называется…
– Почему бы тогда не нанять сиделку? Охота вам ездить в такую даль.
Она наконец посмотрела на него своими серьезными, полными отчаяния глазами.
– Зачем вы приезжаете, если вам не хочется? – настаивал он.
– Мне это не трудно, – ответила она и открыла книгу. – Она называется…
– Бросьте, – перебил он. – Мне и так придется целый день слушать этот вздор. Давайте немножко поговорим.
Но Нарцисса не поднимала головы, и руки ее все еще лежали на раскрытой книге, – Почему вы боитесь со мной разговаривать?
– Боюсь? – удивилась она. Может, вы хотите, чтобы я ушла?
– Что? Нет, черт побери. Я хочу, чтоб вы хоть раз нечеловечески со мной поговорили. Подите сюда.
Она не поднимала глаз и отгородилась от него руками, как будто он не лежал беспомощно на спине на расстоянии двух ярдов.
– Подойдите поближе! – скомандовал он. Она встала и крепко вцепилась в книгу.
– Я ухожу, – сказала она. – Я велю Саймону быть поблизости, чтоб он услышал, если вы его позовете. До свидания.
– Подождите! – воскликнул он. Она быстро пошла к дверям.
– До свидания.
– Но вы же только что сами сказали, что нельзя оставлять меня одного с черномазыми.
Она помедлила у дверей, и он с холодной хитростью добавил:
– Ведь тетя Дженни просила вас со мной посидеть. Что ж я ей теперь скажу? Почему вы боитесь человека, который лежит на спине в чугунной смирительной рубашке?
Но она только смотрела на него своими спокойными безнадежными глазами.
– Ну, раз так, то идите. – Голова Баярда дернулась на подушке, он снова уставился в окно, и тогда Нарцисса вернулась и села. Он кротко спросил: – Как называется эта книга? – и, услыхав ответ, сказал: – Ну, ладно, читайте. Я все равно скоро усну.
Она раскрыла книгу и стала скороговоркой читать, словно прячась за ширмой слов, которую воздвигал между ними ее голос. Она читала, склонив голову над книгой и чувствуя, как проходит время, с которым она, казалось, старается бежать наперегонки. Баярд не шевелился. Она дочитала фразу и, не поднимая головы, умолкла, но он тотчас заговорил:
– Читайте дальше, я не сплю. Может, на этот раз мне больше повезет.
Близился полдень. Где-то каждые пятнадцать минут били часы, и во всем доме не слышалось больше ни звука. Саймон давно уже прекратил свою возню в прихожей, но иногда до Нарциссы доносилось какое-то глухое, невнятное бормотанье. Листья на ветке за окном висели неподвижно, и в знойном воздухе сливалось в сонный гул множество разнообразных звуков – голоса негров, чавканье животных на скотном дворе, ритмичные стоны водяного насоса, нестройное кудахтанье кур в саду под окном и нечленораздельные крики Айсома, который их разгонял.
Баярд уснул, и когда Нарцисса это поняла, она поняла также, что сама не заметила, как перестала читать. Она сидела, держа на коленях раскрытую книгу, слова которой не оставили никакого следа у нее в голове, и смотрела на его спокойное лицо. Оно опять напоминало бронзовую маску, с которой болезнь смыла неистовый пыл страстей, но эти страсти, лишь слегка облагороженные, все еще дремали где-то в глубине.
…Она отвернулась от него и, уронив неподвижные руки на страницы раскрытой книги, стала смотреть в окно. Занавески не шевелились. Горячие пальцы солнца перебирали неподвижные листья на ветке, наискосок пересекавшей оконную раму, а сама Нарцисса как будто утратила все признаки жизни – она дышала так тихо, что легкая ткань ее платья совсем не колебалась на груди, – сидела и думала, что вожделенный покой ей суждено обрести лишь в таком мире, где совсем не будет мужчин.
Часы пробили двенадцать. На лестнице тотчас же послышалось тяжелое хриплое дыхание, и, прокравшись по прихожей, словно огромная крыса, в дверь просунул голову Саймон, напоминавший прародителя всех обезьян.
– Он еще спит? – хриплым шепотом спросил он.
– Тш-ш. – Нарцисса предостерегающе подняла руку.
Саймон на цыпочках вошел в комнату, пыхтя и шаркая ногами.
– Тише, – быстро проговорила Нарцисса, – ты его разбудишь.
– Обед готов, – тем же хриплым шепотом возвестил Саймон.
– Неужели нельзя подождать, пока он проснется? – прошептала Нарцисса и встала, чтоб его остановить, но он уже прокрался к столу и начал неловко рыться в стопке книг, которые в конце концов с грохотом рухнули на пол. Баярд открыл глаза.
– О господи, – сказал он. – Ты уже опять.
– Похоже, что мы с мисс Бенбоу так-таки его разбудили! – в притворном ужасе воскликнул Саймон.
– Не понимаю, почему ты не можешь спокойно смотреть, как человек лежит с закрытыми глазами, – сказал Баярд. – Слава богу, что вы не размножаетесь, как москиты.
– Вы его только послушайте, – отвечал Саймонт. – Ложится спать – ворчит, просыпается – опять ворчит. Элнора вам обед приготовила.
– Почему ж ты его не принес? – спросил Баярд. – И для мисс Бенбоу тоже. Но может быть, вы предпочитаете обедать внизу?
Всеми своими движениями Саймон являл карикатуру на самого себя. Теперь он принял вид оскорбленного достоинства.
– Столовая – вот подобающее место для гостей, – произнес он.
– Да, да, – сказала Нарцисса. – Я пойду вниз. Не надо доставлять Саймону столько хлопот.