Сатана и Искариот. Части вторая (окончание) и третья
Шрифт:
— Значит, вы меня обокрали!
— Ну нет! Ведь ваша собственность осталась при вас. В крайнем случае, вы могли бы упрекнуть нас только в несколько чрезмерном любопытстве. Но я и сейчас не хотел бы вас обкрадывать. Согласен, ваш бумажник мне был нужен, но я бы не стал красть его у спящего; нет, такое не пришло бы мне в голову, но вы теперь будьте так добры и дайте его мне сами.
— Этого я не сделаю! — вскрикнул он.
— Сделаете! — сказал я уверенно. — Если вы его не вытащите, мне придется вас принудить.
— У меня его нет с собой! Я его оставил в чемодане у загванского лошадника.
— Ошибаетесь. Такую важную вещь не оставляют у чужих людей. Во
При этих словах я похлопал его по груди в том месте, где лежал бумажник. Он отступил, закричав:
— Не трогайте меня! Я не терплю подобного обращения!
— О, вы вытерпите еще больше. Смотрите!
Я обратился, разумеется, не по-английски, к окружившим нас офицерам, которые не поняли ни слова из нашего разговора, но заметили, что его содержание было неприятным для Джонатана Мелтона. Достаточно было нескольких замечаний, и его схватили, повалили на землю и связали. Я взял в руки его бумажник, оставив все прочее, что было при нем. Потом его отвели к пленным аюнам, под бдительную охрану. Теперь у него не должно было остаться ни малейшего сомнения в том, что я его раскусил.
У нас было, как уже сказано, три эскадрона. Во главе каждого из них стоял коларази, по-нашему ротмистр, которому подчинялись старший и младший лейтенанты. С этими девятью офицерами я устроил короткий военный совет, рассказав им, как обстоят дела.
Первый эскадрон должен был расположиться перед входом в ущелье. Я во главе второго намеревался обогнуть горный массив, чтобы блокировать выход из ущелья. Третий эскадрон получил задание занять вершины массива по обе стороны от ущелья и в случае необходимости открыть оттуда огонь. Этот эскадрон, выходит, должен был разделиться; одну его половину коларази поведет на правый склон горы, другую старший лейтенант выведет слева от ущелья. В тылу, где должен был занять позицию я, находились лошади, там же оставались солдаты плененного эскадрона, которых охраняли воины аяров. Если в самом начале схватки мне удастся освободить пленников, мы получим дополнительную сотню бойцов.
— Когда должна начаться атака? — спросил один из офицеров.
— Атаки как таковой не будет. Первому эскадрону ничего не надо будет делать — только отбросить врагов, когда они попытаются выйти из ущелья. Та же задача у второго эскадрона, если аяры попытаются выбраться через другой выход. Правда, я с частью солдат все же попытаюсь отбить у караульных наших пленных товарищей. Правда, это должно произойти без единого выстрела, так что нашу попытку и сражением-то назвать нельзя. Другие подразделения не должны торопиться и ввязываться в необдуманные схватки. Нам ведь не надо уничтожать врагов. Мы должны только взять их в плен. Поэтому избегайте кровопролития! Чем больше аяров погибнет, тем меньше у паши останется налогоплательщиков.
— Но надо же точно определить время, когда ты нападешь на стражу, чтобы освободить наших товарищей. Нам это необходимо знать!
— Верно. Я выбрал момент начала утренней молитвы.
— Ничего из этого не выйдет.
— Почему?
— Ты христианин и, наверно, не подумал о том, что мы обязаны молиться.
— Я так не думаю. Вы успеете и помолиться, и к бою подготовиться. Аяры совершают утреннюю молитву по правилам ханафитов [63] . Вы начинаете молитву, как только на востоке появляется первый слабый проблеск зари. А у ханафитов молитва начинается позднее, когда можно видеть исфирар, то есть
63
Ханафиты — последователи религиозно-правовой школы Абу Ханифы (ок. 699–767), прославленного знатока мусульманского права. Основным отличием этого течения в исламе является относительная терпимость к инакомыслящим и широкое пользование местным обычным правом, сложившимся еще в доисламские времена. Последнее способствовало тому, что ханафизм охотно принимали кочевники.
Я сделал еще несколько распоряжений, и мы выступили из лагеря, направившись к ущелью. Часа через полтора мы оказались в непосредственной близости от прохода в скалах и разделились. Первый эскадрон поскакал ко входу, предварительно выслав разведчиков. Второй эскадрон, разделившись надвое, стал взбираться по склону, а я с третьим поскакал вокруг, на южную сторону горного массива, где находился выход из ущелья. Там я приказал людям остановиться и пошел на разведку.
Аяры были сверхнеосторожны. Они и с этой стороны не выставили постов. Я прошел шагов двести по ущелью, так никого и не встретив.
Я приложил ладони рупором ко рту и трижды прокричал, подражая голосу грифа. Звук разнесся далеко по ущелью, и я был убежден, что Виннету его услышал.
Теперь оставалось дожидаться рассвета. Я выслал посты в ущелье, остальные конники расположились у входа. В соответствии с моими указаниями они вели себя сравнительно тихо. Только время от времени слышалось фырканье лошадей.
Время шло; луна давно исчезла, и звезды уже потеряли яркость. Начинало светать.
— Господин, нам можно молиться? — спросил меня коларази.
— Да, но, разумеется, потихоньку.
Все солдаты опустились на колени и исполнили предписанный ритуал. Тем временем зарево зари становилось все ярче, пока восточная половина неба не пожелтела. В глубине ущелья этого еще нельзя было видеть, но тем не менее оттуда послышался громкий, хорошо поставленный голос:
— Хай алас-сала… на молитву, вставайте ради спасения; молитва лучше сна!
Стало так светло, что мы могли оглядеться. Я быстро проскользнул в ущелье и прошел так далеко, как только смог, нисколько не боясь быть замеченным. Еще вчера я увидел, что ущелье не делало изгибов, а располагалось почти по прямой; я мог оглядеть его почти целиком.
Совсем недалеко от меня стояло довольно много лошадей. За ними лежали пленные, их не связали, но человек двадцать караулило их. Лагерь был разбит немного поодаль. Там все коленопреклоненными стояли на земле, пленники вместе со своими стражниками. Я поспешил назад и отобрал тридцать человек.
— Не говорите ни слова, — приказал я им. — Чем меньше шума мы наделаем, тем скорее с ними справимся. Не стреляйте, валите их на землю прикладами! И тут же назад.
Мы вошли в ущелье. Одноголосое чтение сменялось фразами, произносимыми всеми молящимися. Мы уже добрались до лошадей. Обежали лошадей и набросились, высоко подняв приклады, на охранников. От ужаса они остолбенели. Удар следовал за ударом. Двое или трое аяров все же вскочили и с криком побежали прочь, другие были повержены.