Сатгуру

Раджниш Бхагаван Шри

Следующая стадия «самоузнавание» (сияние). Когда излучающее внутреннее и внешнее пространство смешались, и субъект полностью воссоединился с объектом, постепенно происходит уравнивание внешнего сознания и сознания внутри. Йогин вступает в фазу самоузнавания, когда он узнает свое «Я» во всех живых существах, во всех объектах. Такое самоузнавание еще называется «сияние» (спхурана), его также называют «Атма-спхурана». Сияние означает, что просветляющий импульс полностью вошел в ум и тело йогина, и теперь он проявляется как бесчисленные пробужденные качества на благо других живых существ. Это означает, что йогин, объединив свое сознание с абсолютным «Я», являясь абсолютным «Я», теперь сам обладает способностью манифестировать из себя пробужденные энергии. Нет никаких ограничений такому сиянию, оно может проявляться как творчество, передача Дхармы, написание священных текстов, обучение многочисленных учеников, создание магических

предметов, эманация и излучение иллюзорных тел в различные миры сансары и богов. На уровне тела оно может проявляться как излучение, пронизывающее все участки тела (кала). На уровне сознания оно может проявляться как шесть божественных способностей.

Когда такое сияние достигает совершенства, йогин обретает свою неразделимость с абсолютным «Я». Он более не фиксирован представлениями одного тела и может эманировать из себя бесчисленное множество иллюзорных тел, посылая их во все участки Вселенной, внутреннего и внешнего макро- и микрокосма. Его сияние может проявляться как создание бесчисленных Чистых Стран, способность творить целые вселенные. Эта последняя стадия именуется «самоузнавание».

Стать подобным облаку

Отпускание и расслабление

Отпускание и расслабление являются другим ключевым моментом в практике естественного состояния. Сам термин «лайя» означает растворение, что означает, что наше индивидуальное осознавание, связанное с эго и опирающееся на тело и понятийный ум, должно быть растворено в великом Источнике – вселенском Уме, а наши индивидуальные элементы должны быть растворены в великих вселенских элементах (Махабхути). Воссоединив свой ум и энергию с энергией Вселенной, йогин, таким образом, сам становится центром Вселенной, центром Бытия, объединяясь и достигая Освобождения. Поэтому подлинное естественное состояние является состоянием глубокого расслабления и отпускания себя.

Практика естественного состояния не имеет ничего общего с усилиями, такими как мантры, визуализации и пр. Мы не порождаем чего-то нового, чего мы не имели раньше, скорее, мы открываем то, чем обладали всегда. Поэтому вхождение в созерцание требует расслабления тела, энергии и ума, отпускания всех цепляний и опустошения себя. Когда мы становимся пустыми, подобными полому бамбуку и расслабляемся, исчезает всякая скованность, естественным образом гармонизируется течение ветров в нашем теле, а ум входит в естественное состояние. Внезапно обнажается и выходит на первый план всегда присущее нам естественное состояние. Когда мы напряжены, наш ум словно съежен или скукожен, и мы чувствуем себя запертыми в клетку тела и двойственных мыслей. Тогда течение наших пран дисбалансировано, мы теряем энергию и пытаемся восполнить ее, удовлетворяя желания. Когда мы опустошаем себя, ветры поворачивают вспять, и такое течение праны называется «возвратный поток» (нивритти). Это означает, что те праны, которые раньше вытекали, благодаря контакту с объектами чувств, через зрение, слух и обоняние, теперь возвращаются обратно и начинают накапливаться в области между пупком и половым органом (йонистхана), питая центральный канал.

Когда всякое напряжение, вызванное неправильным течением ветров по каналам, благодаря опустошению себя и расслаблению, исчезает, естественное состояние само выходит на передний план и начинает руководить всеми нашими действиями. Тогда все наши действия становятся изящными, величественными, грациозными, они просты и одновременно совершенны. Есть такая поговорка: «Это так просто, что это невозможно понять». Поскольку наши умы очень сложны, даже созерцая, мы постоянно пытаемся нечто конструировать и привносить в нашу исконную природу из-за своей устойчивой привычки цепляться за поток двойственных мыслей, нам очень трудно по-настоящему расслабиться и не потерять осознавание. Однако если мы отпускаем свой ум, и он успокаивается без привнесения в него чего-то дополнительного, в виде усилия, поправок, то изначально присущая ясность обнажается сама в потоке нашего сознания. Это подобно тому, как пустоту не нужно создавать в комнате. Если мы убираем мебель, то пустота сама проявляется. И таким же образом, когда тает лед, вода в озере сама собой проявляется. Поэтому расслабление – это базовый принцип, который ученик Лайя-йоги должен усвоить в самом начале.

Расслабление ума означает, что наши двойственные грубые мысли должны успокоиться благодаря практике концентрации и медитации. Наши эмоции должны успокоиться благодаря самоотказу, опустошению себя. Опустошение себя означает, что мы учимся принимать реальность такой, какая она есть, избавляясь от привычки выносить собственные оценки, суждения и давать всему ярлыки, основанные на нашем прошлом опыте.

Главным средством для обретения такой способности к отпусканию

является Гуру-йога. Практика преданности, самоотдачи и Гуру-йоги по сути одно и то же. Рассматривая Гуру как проявление Абсолюта, поднося свое тело, речь, ум и служение, ученик учится опустошать себя, при этом не теряя созерцания. Научившись отпускать, опустошать себя и созерцать, йогин становится способным объединиться с любыми проявлениями Вселенной, интегрироваться с пятью элементами: землей, водой, огнем, ветром и пространством, и, наконец, с источником Бытия, изначальным исконным Ясным Светом саморожденной Мудрости. До тех пор, пока не будет познан секрет отпускания себя и секрет пребывания без усилий, йогин не сможет раскрыться свету изначальной Пробужденности, которая существует всегда и нисходит. Такое нисхождение называется трансцендентальным импульсом или силой божественного самопроявления (Ануграха).

Выполняя десятки лет упражнения йоги или занимаясь медитацией, йогин, не понявший принцип отбрасывания усилий, отбрасывания понятия «медитации» и «медитирующего» и не обретший способность отпускать себя, будет пребывать в иллюзии и останется непробужденным, подобно обычному человеку. Напротив, в состоянии полного отпускания и расслабления, качества Просветления могут проявляться внезапно, они нарастают, как лесной пожар. Насколько мы можем отпустить себя, не потеряв свою осознанность и сохранив свою целостность, зависит не от личных усилий, а от силы веры и преданности ученика. Разумеется, при этом вера предполагается не в некий самосущий объект или концепции, а преданность не предполагает двойственности, делящей на преданного и объект преданности. Поскольку такие воззрения присущи двойственным Учениям и низшим тантрам, Лайя-йога вполне однозначно говорит, что вера и преданность означают одно – направленность ума на высший объект созерцания – вселенское «Я», которое не отлично от индивидуального «я», и тотальную поглощенность этим созерцанием, полную самоотдачу этому созерцанию до тех пор, пока индивидуальное «я» не растворится во вселенском «Я».

Поэтому, в традиции Лайя-йоги, прежде, чем изучать Учение, ученик некоторое время учится такому отпусканию и самоотдаче через служение Учителю или другим живым существам, выполнению немотивированных действий, выполнению того, что, казалось бы, никак не связано с практикой, никак не питает его ложную гордость, самолюбование. Казалось бы, выполняя совершенно бесполезные или не несущие никакого продвижения действия, на самом деле ученик за короткое время обретает глубокое понимание смирения, самоотдачи, опустошения, оставляя свои привычные стереотипы мышления и цепляния за свой старый опыт. Благодаря этому множество карм и двойственных состояний ума растворяется в потоке сознания ученика.

В традиции сиддхов известны истории, когда многие достигали Просветления только благодаря этим способам. К примеру, если брахман обучался у сиддхи, и сиддха был из низшей касты, то сиддха давал брахману задания штукатурить стены или выполнять работу, несоответствующую его касте. Сам он не нуждался, чтобы брахман занимался таким служением ему, однако такая работа была крайне нужна брахману для устранения из его ума двойственных иллюзий, связанных с отождествлением, с кастовыми различиями, гордостью и т.д. Либо сиддха, обучая ученика-царя, мог продать его как раба какой-либо семье вайшьей, для того, чтобы тот полностью стер все накопленные впечатления, связанные со своей старой личностью, мысли о себе, как о царе, избавился, таким образом, от цепляний за старое «я». Либо, если брахман просил Учение, то сиддха просил его придти ночью на кладбище с мясом и вином, зная, что подобное поведение является ритуальным осквернением для брахмана. Тем не менее, если брахман мог это сделать, это означало, что он мог опустошить себя и отпустить свои представления о чистом и нечистом и застывшие идеи, тем самым раскрыться для понимания более высокого Учения. Либо святой-авадхута мог дать ученику поесть из чаши с черепом, из которого ела собака. Если тот не мог преодолеть отвращения, это было знаком, что такой человек не может отпустить себя, а значит, не является достойным сосудом для получения Учения.

Отпускание себя полностью устраняет нашу навязчивую фиксацию на индивидуальном «я», которое питается старыми представлениями и застывшими идеями, полученными как в этой, так и в прошлых жизнях. Лелеемые из жизни в жизнь, эти идеи являются ограничивающими стенками в нашем восприятии, и вместо того, чтобы парить вне всяких ограничений, мы связаны различными понятиями и идеями, замыкая свою энергию в маленьком коконе индивидуального «я». Иногда, чтобы разломать такой кокон, простой медитации созерцания недостаточно, наше эго пустило слишком глубокие корни, а ментальные отпечатки имеют длину в несколько жизней. Поэтому сиддхи-авадхуты применяют иногда весьма радикальные, даже жесткие средства для того, чтобы помочь ученикам освободиться от пут таких связанных идей и застывших представлений.