Сатисфакция (сборник)
Шрифт:
Ульяна. Извини, пап, но вынуждена тебя расстроить. Я тоже хочу вишню, она красиво цветёт, и какие-нибудь цветочки. И ещё дерево. Лучше даже два, чтобы между ними натягивать гамак. И потом, вишня… это так звучит. Что-то из… (пытается подобрать слово).
Игорь. А по-моему, мы с вами в субботу поедем смотреть дом, вы увидите этот крошечный клочок земли и сразу поймёте, что газон – оптимальное решение. Там для цветов и вишен просто нет места.
Сцена седьмая
Третий друг (в спортивном костюме, весь разговор крутит педали велотренажёра, Игорь, неприкаянный, стоит рядом, держит полотенце). Газон перед домом. Этого ты хочешь, да? Хочешь встретить старость в шезлонге на собственном газоне, а вокруг счастливые внуки в белых шортиках и платьицах? Такую картинку уже нарисовал? А ты хоть представляешь себе, откуда этот газон появляется? Газон и «травка зеленеет, солнышко блестит» – это две большие разницы. Газон – это либо огромное количество времени, либо денег. А скорее и то и другое вместе.
Игорь. Значит, обойдусь обычной травой. Дочь вон хотела цветы посадить. Не надо мне ни про какие газоны-трубы-крыши говорить. Я об этом уже слышал. Так что не старайся.
Третий друг. Ох, мне прямо жалко тебя, Игорёк. Во что ты себя добровольно вовлекаешь. Добровольно. Но, чувствую, отговаривать тебя бесполезно. Не было у бабы заботы, купила порося.
Игорь. Наконец-то! Наконец-то хоть кто-то считает, что меня не надо отговаривать! Дай я тебя расцелую, друг!
Третий друг. Я и не буду отговаривать. Я тебе просто заранее сочувствую. Но отговаривать – увольте! Хочешь, я тебе честно скажу?
Игорь. Давай. Удиви меня.
Третий друг. У меня есть эти деньги. Деньги есть, но я боюсь, что ты мне не сможешь их отдать.
Игорь. Да я же квартиру продам! Сразу продам и отдам тебе, получается, половину, даже чуть больше!
Третий друг. А ещё половину? Я знаю, как ты зарабатываешь. Неплохо, но только при условии, что ничего не изменится. А вдруг изменится? Полагаю, тебе даже продать нечего, случись что. У тебя даже дела как такового нет, только профессия. Вдруг ты заболеешь? Или ещё чего-нибудь, не дай бог, конечно. И что тогда? Ты никак со стороны не обеспечен. Понимаешь? У тебя запаса прочности нет.
Игорь. Если бы у меня был запас прочности, разве я бы просил в долг?
Третий друг. Логично. Игорь, я говорю циничные вещи, но постарайся меня понять.
Игорь. Самое удивительно, что как раз тебя мне понять гораздо легче. То, что ты говоришь, мне понятно. Не сказать, что сильно приятно, но я это в состоянии понять. Так что спасибо за честность.
Третий друг. Не за что. Нечем гордиться. Просто у меня у самого ситуация не блестящая. Было бы получше, а так… Сам знаешь, какие сейчас проблемы в мире.
Игорь. Я думал, у тебя всё хорошо, крепко.
Третий друг. Хорошо (усмехается), но мне пришлось от всех своих прежних планов отказаться. И я не уверен, что дальше не станет хуже. Чем тебе твоя квартира не угодила? Новоселье гуляли чуть ли не вчера. Ты же светился весь от счастья. Как ты говорил? Сбылась мечта идиота?
Игорь. Меня все почему-то именно об этом спрашивают. Ещё неделю назад я думал, что квартира тут ни при чём, но, знаешь, удивительное дело. Как съездил и посмотрел на дом, квартира стала раздражать! Сильно! Особенно этот дедок с пятого этажа. Курит и курит в подъезде. Причём какую-то дрянь. Я эти окурки замучился за ним выносить, а говорить с ним бесполезно. Припарковаться у подъезда нереально, всё время кто-нибудь моё место занимает. А я чужое занял, так такой скандал мне устроили, да ещё и машину кто-то поцарапал гвоздём. Я не говорю, что специально. Может, и случайно. А может, и нет. У соседей сверху трое детей. Нормальные дети, я их иногда консультирую. Только маленькие. Они же бегают, играют. Ещё у них собака, которая, когда хлопает дверь в подъезд, начинает лаять как сумасшедшая. Я думал, что ничего с этим со всем не поделаешь, так и буду терпеть, а вдруг оказывается, что можно жить одному.
Третий друг. А ты знаешь, что Домом называется самая высокая вершина горного массива Мишабель в Пеннинских Альпах? Высота четыре тысячи пятьсот сорок пять метров, между прочим. Так и называется – Дом. Переводится как «купол».
Игорь. И что?
Третий друг. И ничего. Просто мы в позапрошлом году с ребятами лазили. Помнишь, я в Швейцарию уезжал? Это как раз Дом покорять. Подай воду, вон рядом с тобой стоит.
Игорь. Ладно, я пошёл. Тоже дом покорять.
Третий друг. Кстати, если б я тебе занял денег, мне пришлось бы искать нового врача.
Игорь. С чего ради?
Третий друг. Я бы тебе занял денег, а ты бы меня, как, лечил в счёт долга? Нестыковочка. Я бы подозревал тебя в недолечивании или того хуже – членовредительстве. А-а, только что понял: ты же меня мог бы того… Да, лечиться у должника – это неоправданный риск, а лечить кредитора – соблазн. Не напрягайся. Шучу!
Сцена восьмая
Оля. Алло, Славочка? Ну, слава богу, а то я тебе уже три раза звонила, ты был недоступен. Я так и поняла, что в метро. Да. Просто волновалась. Как ты там? Я в новостях видела, у вас похолодание? Ты тепло одет? Всё, не буду, не буду. Слав, знаешь, у нас новости. Папа хочет купить дом. Ах, тебе Уля уже сказала… И что ты думаешь? …М-м… понятно… Я? А что я? Я тоже хочу. Наверное. Нет-нет. Я уверена. Точно… Просто я за папу переживаю. Ты же его знаешь, он уверен, что друзья – это друзья. Что, если говорят, что его любят, – значит, любят. А тут ему никто денег взаймы не даёт. Кто? Да никто. Ни дядя Миша, ни Савёлов, никто… Да, представь себе, Савёлов не дал… Сказал, что даст – но под процент… Ну, я примерно так же подумала, плюс-минус… а оказывается, что знали плохо. С другой стороны, я не хочу говорить, что они все такие уж законченные мерзавцы. У них своя правда. Просто папа… он такого совсем не ожидал. Я его прошу спокойней ко всему относиться, а он не может. Они ведь все достаточно богатые, могли и занять. Для папы это как удар в спину. И я чувствую, что он заводится. Может, если б ему сразу сказали «да»… дали бы ему эти деньги, он бы и сам испугался и передумал. Всё-таки для нас это большая сумма. А так… с каждым следующим отказом он чувствует унижение. Боюсь, как бы для него это не стало делом принципа. А так… в целом… я, конечно, тоже хочу дом. Очень хочу. Он тебе, наверное, позвонит на днях, ты его поддержи… Нет, думаю, отговорить уже не получится. Просто поддержи. Ладно, Славочка, будь осторожен, я тебе ещё вечером позвоню. Слав! Только ты шарф носи…
Сцена девятая
Четвёртый друг. Ты только не обижайся, но мне трудно заставить себя сочувствовать тебе. Я в больнице получаю в пять, может, в шесть раз меньше. У меня нет такой машины и такой квартиры. А я не ною.
Игорь. Ты же знаешь, что я эту квартиру в кредит брал и даже до сих пор не рассчитался. Я, собственно, поэтому и не могу взять новый кредит на дом. К тому же это не особняк, не какой-то там супердорогой, как говорят, элитный коттедж. Он, конечно, дороже квартиры, но не в миллион раз. Я уже не мальчишка. Я не считаю, что прыгаю выше головы и что мне рано такое хотеть. Главное, чтобы не поздно было. К тому же я потом квартиру продам. На которую честно заработал.
Четвёртый друг. Это всё частности. Они у каждого свои. Только я не могу взять кредит на компьютер, потому что не отдал за холодильник и стиральную машину. Вот и вся разница.
Игорь. Понятно.
Четвёртый друг. Что тебе понятно?
Игорь. И ты не считаешь, что у меня могут быть проблемы, потому что зарабатываешь меньше. И они так не считают. Но потому, что зарабатывают больше. В общем, ни денег, ни сочувствия.
Четвёртый друг. Обвинять меня в том, что я зарабатываю меньше, с твоей стороны просто свинство.