Саврола
Шрифт:
— Я все время говорил вам, — заявил он, высоко подняв бокал, — что применение силы — это единственное решение проблемы. Все произошло так, как я предсказывал. Я пью за это. Война, гражданская война, сражение, убийства и внезапная смерть — только такими средствами может быть завоевана свобода!
— Эти сигареты оказывают удивительное успокаивающее воздействие. В них нет опиума — они такие ароматные, свежие египетские сигареты. Я получаю их из Каира каждую неделю. Их изготавливает маленький пожилой человечек, с которым я познакомился три года назад. Его зовут Абдула Ракоуан.
Он протянул пачку Море. Тот взял одну сигарету. По-видимому, сам процесс ее зажигания
— Итак, вы радуетесь тому, что грядет война и люди будут убиты?
— Я рад, что наступит конец этой тирании.
— Помните, что мы платим за каждое удовольствие и каждый триумф, достигнутый в этом мире.
— Что ж, я испытаю свой шанс.
— Поверьте мне, я был бы очень рад, если бы мог с уверенностью сказать, что вас минует такая судьба. Но, тем не менее, за все действительно надо платить. И за все радости в жизни люди платят авансом. Здесь подходят принципы разумного финансирования.
— Вы что подразумеваете? — спросил Море.
— Вам хочется преуспеть в этом мире? Вы должны работать, в то время как другие люди развлекаются. Вы стремитесь заслужить репутацию мужественного человека? Вы должны рисковать своей жизнью. Вам хочется быть сильным морально или физически? Вы должны сопротивляться соблазнам. Все это и есть расплата авансом. Именно такие принципы наблюдаются в сфере перспективного финансирования. А теперь посмотрите на другую сторону медали; расплата за неприятности происходит впоследствии.
— Ну не всегда.
— Это происходит так же неизбежно, как после дебоша, учиненного в субботу ночью, в воскресенье утром болит голова. Точно так же безрассудный юноша платит тем, что превращается в жалкого старика. В результате ненасытного аппетита возникают желудочные недомогания.
— И вы думаете, что мне придется расплачиваться за увлеченность и энтузиазм? Вы считаете, что я ничего не заплатил до сих пор?
— Вам приходится идти на риск. Такова ваша плата. Судьба часто наносит двойные удары или освобождает от них. Но людям не следует легкомысленно рисковать. Настоящий джентльмен всегда думает о дне окончательного платежа.
Море хранил молчание. Хотя он был смелым и страстным человеком, этот разговор охладил его пыл. Он не обладал мужеством стоика. Он еще не выработал у себя способность хладнокровно воспринимать ужас полного уничтожения всего живого. Его помыслы сосредоточились на борьбе и надеждах этого мира. Его можно было сравнить с человеком, восторженно глядевшим на цветы и растения, которые росли на краю пропасти. И какая-то неведомая сила толкала его в нее.
Несколько минут они молчали, и тогда в комнату вошли Годой и Рено, которые прибыли одновременно.
Каждый из четырех мужчин по-своему воспринял новости, которые так много значили для них. Саврола нашел спасение в собственной философии, глядя на мир со стороны. Море дрожал от волнения. Двое других, которые не проявляли ни хладнокровия, ни восторга в связи с приближающейся опасностью, демонстрировали мужество и терпение.
Саврола любезно приветствовал их, и они сели.
Рено был в смятении. Тяжелый молот борьбы обрушился на хрупкие теории о прецеденте и юридические тонкости, в которые он всегда безоговорочно верил. Они были разбиты вдребезги. Теперь, когда нагрянул кризис, закон, который был его защитой и опорой, был отброшен.
— Почему Стрелитц это сделал? — возмущенно спросил он. — Какое право он имел продвигаться без нашего разрешения? Он предал всех нас. Что же мы можем сделать?
Годой тоже был изумлен и испуган. Он был одним из тех людей, которые боятся опасности и убегают от нее. Но тем не менее они сознательно выбирают путь, который, как им известно, неизбежно должен привести к катастрофе. Он давно предвидел момент беды, но продолжал бездействовать. Теперь же она обрушилась на него, и он задрожал от страха. Тем не менее чувство собственного достоинства укрепляло его силы.
— Что же мы должны теперь делать, Саврола? — спросил он, инстинктивно прильнув к более возвышенной душе и более светлому уму.
— Да, — ответил лидер, — они не имели права выступать без моих распоряжений. Как отметил Рено, они предали нас, в то время как наши планы в некоторых аспектах не осуществлены. Стрелитц не послушался меня. Я разберусь с ним позднее. В настоящее время обвинения бесполезны. Мы должны справиться с этой ситуацией. Утром президент узнает о вторжении войск. Некоторым из них будут отданы приказы поддержать правительственные отряды. Возможно, на поле сражений будут посланы гвардейцы. Я думаю, что другие откажутся маршировать. Они глубоко преданы нашему делу. В таком случае мы должны выступить, как и предполагалось. Вы, Море, будете призывать людей взяться за оружие. Должно быть отпечатано воззвание, необходимо раздать винтовки и объявить о революции. Все делегаты должны быть поставлены в известность. Если произойдет братание солдат, все будет отлично. Если это не случится, мы будем вынуждены сражаться. Я не думаю, что оппозиция будет многочисленной. Нам придется штурмовать дворец и захватить Молару в плен.
— Это будет сделано, — сказал Море.
— После этого, — продолжал Саврола, — мы назначим временное правительство. Тогда я отправлю вам приказы, а вы должны отослать мне отчеты. Все это произойдет послезавтра.
Годоя бросило в дрожь, но он был на все согласен.
— Да, пожалуй, — сказал он, — это единственный выход помимо побега и гибели.
— Вот и отлично, а теперь мы приступим к обсуждению деталей. Прежде всего, рассмотрим воззвание. Я напишу его сегодня вечером. А вы, Море, должны его напечатать. Вы получите его завтра в шесть часов утра. Тогда проведите все, как было намечено. Речь идет о сборе и вооружении людей. Дождитесь от меня письменного распоряжения, прежде чем они будут задействованы. Рено, вы должны встретиться с членами временного правительства. Позаботьтесь о том, чтобы был отпечатан устав Совета общественной безопасности, и будьте готовы начать распространять его завтра вечером. Однако снова дождитесь моего распоряжения. Многое зависит от поведения войск. Но действительно все уже готово. Я не считаю, что мы должны бояться результатов.
Замысловатые подробности заговора, поскольку это был действительно заговор, были отлично известны лидерам восстания. В течение нескольких месяцев они рассматривали применение силы как единственное средство уничтожения правительства, которое они ненавидели. Саврола не мог взять на себя такую сложную задачу, не приняв меры предосторожности. Ничто не было забыто. Требовалось только запустить механизм осуществления революции. Однако, несмотря на тщательно продуманную конспирацию в широком масштабе, президент и полиция не смогли узнать ничего определенного. Они опасались неизбежности восстания. Они понимали уже в течение нескольких месяцев, что им угрожала опасность. Но было невозможно определить, где заканчивалась политическая агитация и начинался открытый мятеж.