Саймон Тэйкер и первый год в Хогвартсе

Янтарный Дмитрий

— А… вы тут при чём, сэр? — спросил Саймон, не дожидаясь, пока Драко начнёт грубить.

— А при том, — заявил великан, хлопнув себя по груди, — что вы будете кой-какую работу делать. Под моим руководством, значит. Так что давайте, шагайте, не стойте столбами. До хижины идти безопасно, не бойтесь. А Филчу я скажу, что вас уже встретил. Нечего вам этого ворчуна слушать, он вам хорошего настроения не прибавит.

Хагрид скрылся в замке. А Саймон и Драко уставились друг на друга.

— Нет, ты это слышал? — прошептал Малфой, — кой-какую работу под его руководством.

Да какую работу вообще можно поручить этому…

— Хватит, Драко, — утешающе положил ему руку на плечо Саймон, — Дамблдор, конечно, местами очень странный человек, но он держит Хагрида на должности лесничего почти пятьдесят лет. Значит, причины есть. Не будем усугублять положение. Наказание мы заслужили. Молча отбудем его и забудем, как страшный сон.

Когда они подошли к избушке лесника, от двери к ним бросился огромный серый волкодав. Драко юркнул на спину Саймону, а тот лишь грозно топнул ногой.

— Это что такое? — сурово спросил он, — как не стыдно пугать детей?! А ну, к ноге!

И, к большому удивлению обоих мальчиков, волкодав послушно подошёл к ноге Саймона. За что даже был удостоен почёсывания за ухом. Волкодав в ответ на ласку немедленно обернулся и обслюнявил Саймону все ладони.

— Как это ты его так усмирил? — недоуменно спросил Малфой.

— Сам не знаю, — пожал плечами в ответ Саймон, — но вообще для того, чтобы собака кидалась на людей, её для этого надо натаскивать. Сомневаюсь, чтобы лесничий Хогвартса…

— А, вы уже и с Клыком познакомились, — радушно пробасил кто-то сзади, и слизеринцы, обернувшись, снова увидели Хагрида, — он у меня парень смирный и деток любит, так что правильно сделали, что не испугались. Так, ну ещё немного… ага, вон и остальные идут.

Посмотрев в сторону, куда указывал великан, Драко и Саймон увидели Филча с керосиновой лампой в руке. За ним угадывались три силуэта. Когда они приблизились, слизеринцы различили Гарри, Гермиону и Невилла.

— Давай поживее, Филч! Ты их там что, кругами водишь? Уже пора начинать, — прикрикнул он завхозу, после чего вошёл в свою хижину и, судя по звукам, начал что-то искать.

Гриффиндорцы при виде Хагрида явно повеселели. Филч, наверное, это почувствовал, потому что обернулся и злорадно сказал:

— Полагаю, ты думаешь, что вы тут развлекаться будете с этим придурком? Нет, ты не угадал, мальчик. Вам предстоит пойти в Запретный лес. И я сильно удивлюсь, если окажется, что все вы выйдете оттуда целыми и невредимыми…

Услышав это, Невилл застонал. Саймон закрыл глаза и глубоко вдохнул, беря себя в руки и вспоминая все атакующие и защитные чары, что он уже знал. Драко же за спиной Саймона замер, как вкопанный.

— В лес? — хрипло переспросил он, — но туда нельзя ходить ночью! Там опасно. Я слышал, там даже оборотни водятся.

Невилл крепко ухватил Гарри за рукав и судорожно глотнул воздух.

— Ну вот, какой ты рассудительный стал, — в голосе Филча была радость, — об оборотнях надо было думать прежде, чем правила нарушать.

— Не говорите ерунды, — Саймон изо всех сил старался сохранить спокойстие и призывал на помощь логику, —

наказание наказанием, но если хоть одного ребёнка укусит оборотень, директор школы потом проблем не оберётся. Наказание должно соответствовать проступку, а мы во время своей ночной прогулки никого не убили и, представьте себе, даже не покалечили.

— Ах, как приятно встретить умного человека, — злорадно сказал Филч, которого совершенно не смутила подобная отповедь, — ну, ну, верь в свои слова, дружок…

— Так, ну, хватит, — из темноты к ним вышел Хагрид, успевший обзавестись огромным луком и колчаном со стрелами, — ты их привёл, сюда, Филч, вот и молодец. А теперь катись отседова, мораль им читать — дело не твоё, и ты это сам знаешь, так что прикуси язык.

— Я вернусь к рассвету… и заберу то, что от них останется. — Филч неприятно ухмыльнулся и пошёл обратно к замку, помахивая лампой. Саймон, изрядно дезориентированный происходящим, с сомнением смотрел ему вслед. На остальных ребят это произвело ещё большее впечатление, невзирая на здравое возражение Саймона.

Малфой, проводив Филча полным испуга взглядом, повернулся к Хагриду.

— Я в лес не пойду, — заявил он, и Саймон с огорчением услышал в его голосе страх. С другой стороны, у него самого душа не на месте была. Покалечить не покалечить, но вот хорошенько напугать для острастки было вполне допустимо в воспитательных целях.

— Пойдёшь, если не хочешь, чтобы из школы выгнали, — сурово отрезал Хагрид, — нашкодил, так теперь плати за это.

— Но так нельзя наказывать… мы ведь не прислуга, мы школьники, — продолжал протестовать Малфой, — я думал, нас заставят сто раз написать какой-нибудь текст или что-то в этом роде. Если бы мой отец знал, он бы…

— Он бы тебе сказал, что в Хогвартсе делать надо то, что велят, — закончил за него Хагрид, — тексты он, понимаешь, писать собрался! А кому от того польза? Ты чего-то полезное теперь сделать должен — или выметайся отсюда. Если думаешь, что отец твой обрадуется, когда тебя завтра увидит, так иди обратно и вещи собирай. Ну, давай, чего стоишь?

Малфой не двинулся с места. Он бросил на Хагрида яростный взгляд, но тут же отвёл глаза.

— Значит, с этим закончили, — подытожил Хагрид, — а теперь слушайте, да внимательно, потому как опасная это работа — то, что нам сегодня сделать нужно. А мне не надо, чтоб с кем-то из вас случилось что-нибудь. За мной пошли.

Саймон демонстративно поднял перед Малфоем руку со Стражем, призывая того взять себя в руки и давая ему понять, что подкрасться к ним в темноте ни у кого не получится.

Хагрид подвёл их почти вплотную к лесу и, высоко подняв над головой лампу, указал на узкую тропинку, терявшуюся среди толстых чёрных стволов.

— Вон смотрите… пятна на земле видите? — обратился к ним Хагрид, — серебряные такие, светящиеся? Это кровь единорога, так вот. Где-то там единорог бродит, которого кто-то серьезно поранил. Уже второй раз за неделю такое. Я в среду одного нашёл, мёртвого уже. А этот жив еще, и надо нам с вами его найти, беднягу. Помочь или добить, если вылечить нельзя.