Сборник "Чистая фэнтези"
Шрифт:
Выполненный алой тушью постскриптум напоминал: «Клиенты в меню не входят!»
Здешний хозяин был большим либералом. Мускулюс подумал, что такой документ при входе превратит аустерию в пустыню, распугав мирных бюргеров. Ничуть не бывало! Аустерия процветала. Первый, «народный» зал оказался набит битком. Гуртовщики-таврогоны в стеганых армяках и штанах с кожаным «седлом»; пьяница-бирюч с длинномерной буциной; троица колпачников с женами-однодневками; офени в крикливых кафтанах «хвост кочета», бортники из окрестных деревень, певички-хохотушки…
Долго рассматривать пеструю публику малефик не стал, сразу пройдя
Братья с надеждой уставились на нового посетителя. Старший даже пустил слезу, приглашающе махнув рукой, но Мускулюс притворился слепым. Коротать время в тенетах сего ордена — слишком тяжкое испытание для печени, кошелька и желудка. Особенно памятуя о вчерашних трепангах! Закон суров: сел за один стол с Братьями — ешь, пей, гуляй наравне, а плати вдвое. Можешь соблюсти умеренность, но тогда плати вчетверо. А еще на их кислые рожи смотреть…
К счастью, под оливой в горшке обнаружился угловой столик на два места, только что освобожденный клиентами.
Малефик быстро проследовал туда.
Весть о приезде в Ятрицу столичного колдуна уже распространилась по городу. Буквально через минуту перед Андреа возник хозяин «Хромого Мельника». Он являл собой несомненное сходство со скульптурой над входом, разве что скульптуре недоставало поварского тесака на поясе.
— Счастлив! — сердечным баритоном начал он, сдвигая набекрень головной платок. — Душевно счастлив видеть вас, уважаемый мастер, в моем скромном заведении. Надолго к нам? Что изволите заказать?
Хозяин галантно шаркнул протезом.
— На неделю, может, две. А заказать изволю. Первым делом — кувшинчик тминной с солью. К нему — окуньков, томленных на углях. Крупных, но не слишком жирных. С гранатовым соусом. Еще подайте тонких ржаных хлебцев и запеканку с базиликом.
В рыжих глазах аустатора отразилось сочувствие. Клиент желает тминной с солью и ничего жирного? — значит, мается после чрезмерного усердия. «Ничего, уважаемый! Берем вашу хворь на абордаж! Завтра же будете огурцы с молоком безнаказанно кушать!» — явственно читалось на лице хозяина.
— А скажи-ка, голубчик, — снедаем внезапным любопытством, колдун придержал аустатора за локоть. — Грамота, чудо-зеркало… Не боишься прогореть? Всякий ли захочет со стриксом за общим столом сидеть?!
В ответ хозяин просиял хитрющей улыбкой, сразу сделавшись похож на медный таз.
— Не в обиду будь сказано, мастер колдун… Я вас колдовству учить не возьмусь. Но и вы мне в трактирном деле, простите, не учитель. Где еще почтенный бюргер на дикого игиса взглянуть сможет? А нигде! Кроме как у Джонатана Окорока. Вы уж поверьте, я человек бывалый, в людях толк знаю. Вот и валит ко мне народ. Увидят приезжего незнакомца, ликом бледного, с ногтями длинными, — потом с месяц по городу разговоров. Я, мол, вчера… в «Хромом Мельнике»!.. рядом сидел!.. И гости вроде вас мимо не проходят. Дома по приезду жене расскажешь, жена три дня муженька голубит. Я с вами, мастер колдун, как на духу, по совести — вы и так зрите в корень, кто есть кто!
Андреа мимо воли расхохотался.
— Зрю, братец. Только я не один зрячий. И не один грамоты между строк читать умею. Коренные инферналы часто наведываются?
Аустатор воровато оглянулся по сторонам. Склонился к самому уху гостя:
— Хвала Вечному Страннику, по сей день никого не видал! Мое дело — напои-накорми, а видеть скрытое не обучены. Вот вы, к примеру, упаси Нижняя Мама… Были бы из этих, так под личиной явились бы! А?!
Хозяин победно воззрился на Мускулюса.
Отпустив аустатора, малефик на всякий случай сощурил «вороний баньши». Вполкасания «вспорол» зал крест-накрест. Обычные люди, пьют-едят, чужой гарью не тянет. Можно расслабиться. Запотевший кувшинчик с тминной, серебряная солонка в форме горного драконца и высокая чарка возникли на столе, как по волшебству. Следом — хлебцы и соусник, остро пахнущий гранатом со специями. Искушение было велико, и Андреа решил начать «лечение», не дожидаясь окуньков с запеканкой. Наполнил чарку, от души сыпанул туда соли. Размешал пальцем: так полезней. Макнул хлебец в соус. Ну гуляй, мана, без обмана! Морская горечь пополам с огнем ухнула в желудок, гоня прочь козни трепангов.
Главное — не переусердствовать. Знал за собой колдун тайный грех.
— Доброго здоровьица, мастер колдун!
Ширма из кленовой стружки, укрывавшая малый столик неподалеку, раздвинулась. Обрамлен бледно-желтыми локонами — словно щеголь в допотопном парике времен Гренделя Скильдинга! — на Мускулюса пристально смотрел офицер местного ландвера. В руке ландверьер держал кружку горячего, пышущего жаром вина, давая понять, что своим тостом присоединяется к чужой трапезе.
Малефик кисло ответил поклоном: офицер ему не понравился. В столице бытовало презрительное отношение к ландверу, этой самодеятельной милиции округов, в периоды мира более опасной для своего же короля, а в случае войны — чванной и бестолковой. Особенно изощрялись в шуточках над олухами-ландверьерами гвардейцы и кавалерия. Андреа не был ни гвардейцем, ни кавалеристом, но полагал бестактностью лезть с тостами, когда тебя не просят. Щекастое, рябое лицо офицера выражало живейший интерес к «мастеру колдуну»; казалось, солдафон только и ждет, когда его пригласят за общий стол. Не будучи опытным физиогномом и не желая прибегать к Высокой Науке, Мускулюс тем не менее видел, что интерес ландверьера — козырный. Он чего-то хотел от малефика.
Просто выпивка в новой компании? — ничуть.
Острые глазки буравили намеченную цель, ввинчиваясь к самой сердцевине. Так смотрит столяр на подвернувшееся полено, размышляя: пустить на растопку или выточить марионетку для приятеля-кукольника?!
— Хозяин! Еще тминной нашему почтенному гостю! За мой счет!
— Будет сделано, сударь ланд-майор!
Прежде чем колдун успел отказаться, ширма сомкнулась. Срывать же досаду на аустаторе, который хромал из кухни со вторым кувшинчиком, было нелепо. Не часто ли тебя злость-досада без причины мучит, колдун? Детвора с плюшками, назойливый вояка, хозяин «Хромого Мельника»? В твои-то годы…