Сборник диктантов по русскому языку для 5-11 классов
Шрифт:
(По М. Алексееву)
38 Шутка
Что и говорить, дятел – преинтересная птица. И, опереньем видная такая, нарядная, и лесу очень полезная. Сколько деревьев вылечит дятел, сколько спасет от лесных вредителей. Слышите? Глухой и дробный стук: тук-тук-тук. Это он за ними охотится, их достает.
Еще он любит по весне пить сладкий кленовый сок. Наделает отверстий вокруг ствола, словно колечком опояшет, и слизывает языком – вкусно-то как!
А это разве не интересно, что он не любит старых квартир и каждую весну сооружает себе новое жилье. А старое отдает
Еще дятлы очень любопытны. Вот какой случай произошел однажды весенним днем.
Кто-то повесил на сучок стеклянную банку. Я снял ее и постучал по осине – гудит, еще как отдается по студеному стволу. А неподалеку стучит дятел без устали, видно, никак не наработается. Вот и пришла мысль разыграть его, немного отвлечь от дела. Выждал, когда тот закончил очередную дробь, начал я отбивать банкой свою: тук-тук-тук. И что же: вскоре мелькнул своей пестротой и спрятался. Я тоже спрятался от него и сделал перерыв, пусть дятел немного поищет. Снова перелетела любопытная птица. Я опять банкой: тук-тук-тук. Уж он подлетел совсем близко, посмотреть, как его сосед работает, а может быть, его внимание привлекло нарушение границы владений. Мне захотелось, чтобы он подлетел еще ближе. Но не такой уж дятел простофиля, чтобы его можно было провести. Стоило мне еще стукнуть банкой дважды, как он потерял всякий интерес и улетел к своему дереву, чтобы продолжить работу.
39 Сластена
Пригрело солнышко склоны. Почуяв весну, проснулся еж и выбрался из ямки под дубком, где проспал всю зиму. Мы еще с осени заметили его хатку. Он натаскал листьев полную ямку, сам обкатался ими и, свернувшись клубочком, скатился вниз и заснул. Осень еще долго покрывала его листьями, а зима мастерила снежную крышу.
А на днях заглянули в эту ямку, она уже пуста: ежик убрел в поле к прошлогоднему ржаному омету за мышами: за зиму-то отощал. Ушел и не вернулся, только на твердом насте оставил легкий след.
Что не вернулся, мы узнали по конфетке, которую положили у ежовой квартирки. Она так и лежит нетронутой. А он бы непременно съел, потому что ежи – большие сластены. Об этом мы узнали летом. Идем с внуком по лесной тропе и видим: впереди нас, позабыв всякую опасность, лениво вышагивает еж. Ноги тонкие, темные. Он шагает не спеша, только жидкое тело слегка вихляется из стороны в сторону. Мы идем за ним тихо, не дыша. Расстояние между нами и им сократилось до двух шагов. «Вот и встретились!» – говорю я громко. Он не обернулся, только свернулся в клубок. Дотрагиваюсь ногой. Ёж сердито фыркнул и подпрыгнул, пугая нас. А потом замолк. Мы ушли от него, оглянулись: на тропе по-прежнему продолжал лежать рыжеватый колючий комок. А потом вернулись и положили рядом с ним конфетку: съест или не съест?
Приходим на другой день: нашей конфетки нет, зато рядом у тропы три игольчатых комочка: два маленьких и один побольше. Ежиха привела сюда всю семью, видать, любят они полакомиться.
40 Весенние леденцы
У озера, на склоне, много молодых липок. А есть липки, должны быть и клены. Они любят такое соседство. Кто кому больше нравится, кто кого лето-летенское ласкает, не скажу. Но стройная красавица липа и статный молодец клен стоят друг друга.
Клен распускается раньше неженки липы, и сладковатый сок-кленовик идет раньше липовицы, когда еще под ногами снег.
Недалеко
41
Места, по которым они проезжали, не могли назваться живописными. Поля, все поля тянулись вплоть до самого небосклона, то слегка вздымаясь, то опускаясь; кое-где виднелись небольшие леса, и, усеянные редким и низким кустарником, вились овраги, напоминая глазу их собственное изображение на старинных планах екатерининских времен. Попадались и речки с обрытыми берегами, и крошечные пруды с худыми плотинами, и деревеньки с низкими избенками под темными, часто до половины разметанными крышами, и покривившиеся молотильные сарайчики с плетенными из хвороста стенами и зевающими воротищами возле опустелых гумен, и церкви, то кирпичные с отвалившеюся кое-где штукатуркою, то деревянные с наклонившимися крестами и разоренными кладбищами.
Сердце Аркадия понемногу сжималось. Как нарочно, мужички встречались все обтерханные, на плохих клячонках; как нищие в лохмотьях, стояли придорожные ракиты с ободранною корой и обломанными ветвями; исхудалые, шершавые, словно обглоданные, коровы жадно щипали траву по канавам. Казалось, они только что вырвались из чьих-то грозных, смертоносных копей – и, вызванный жалким видом обессиленных животных, среди весеннего красного дня вставал белый призрак безотрадной, бесконечной зимы с ее метелями, морозами и снегами…
«Нет, – подумал Аркадий, – небогатый край этот, не поражает он ни довольством, ни трудолюбием; нельзя, нельзя ему так остаться, преобразования необходимы… но как их исполнить, как приступить?..»
Так размышлял Аркадий… а пока он размышлял, весна брала свое. Все кругом золотисто зеленело, все широко и мягко волновалось и лоснилось под тихим дыханием теплого ветерка, все – деревья, кусты и травы; повсюду нескончаемыми, звонкими струйками заливались жаворонки; чибисы то кричали, виясь над низменными лугами, то молча перебегали по кочкам; красиво чернея в нежной зелени еще низких яровых хлебов, гуляли грачи. Они пропадали во ржи, уже слегка побелевшей, лишь изредка выказывались их головы в дымчатых ее волнах. Аркадий глядел, глядел, и, понемногу ослабевая, исчезали его размышления… Он сбросил с себя шинель и так весело, таким молоденьким мальчиком посмотрел на отца, что тот опять его обнял.
(По И. Тургеневу)
42 Побежали ручьи
До чего же щедро мартовское солнце, как оно искусно вяжет на припеке свое серебристое кружево: вытоньшило снег, обсосало, где надо, а где и прожгло насквозь. Оттого все северные склоны амачкинских оврагов потеряли снеговую белизну. А пригорки совсем оголились: видно, усердно потрудилось солнце, вволю поиграло с ними в пятнашки. Оно и ручьи разбудило. И побежали они и все под горку, под горку. Бегут быстро, не догонишь.