Сборник «Хрустальный грот»
Шрифт:
Ладная вороная лошадь вылетела на полном скаку, с закинутой на натянутых поводьях головой, осела на круп в трех шагах от меня, и в то же мгновенье мальчик, плашмя лежавший у нее на спине, соскользнул с седла наземь. Лошадь была в мыле, с удил капала пена. Раздутые ноздри рдели. Видно, немалых трудов стоил этот головоломный галоп и такая резкая остановка. Сколько же ему? Девять? В его возрасте я ездил на пузатой лошадке, которая и в рысь-то переходила, только если ее пнуть хорошенько.
Он одной рукой подобрал поводья и удержал лошадь, рвавшуюся к водопою. Проделывалось это машинально, а все внимание гостя было устремлено на меня.
— Это ты — новый святой?
— Да.
— Проспер был моим другом.
— Мне очень жаль.
— Ты не очень-то похож на отшельника. Ты правда теперь смотришь за часовней?
— Да.
Он, задумчиво закусив губу, разглядывал меня. Взвешивал, оценивал. И под взглядом этого мальчика, как еще никогда в жизни, я ощутил трепет в груди и, усилием воли сдержав волнение, заставил сердце биться ровно. Я ждал. Я знал, что по лицу моему ничего не заметно. Мальчик видел перед собой безобидного, безоружного человека, который седлает неприметную лошаденку, чтобы ехать в долину за припасами.
Наконец он счел возможным попросить:
— Ты никому не расскажешь, что видел меня?
— А разве за тобой кто-то гонится?
Губы его изумленно приоткрылись. По-видимому, от меня ожидалось что-нибудь вроде «Слушаюсь и повинуюсь, господин». Но тут он тревожно вскинул голову, и тогда я тоже услышал приближающийся перестук копыт, негромкий, по мшистой земле. Кто-то торопился сюда, но все-таки скакал не так быстро, как мой гость на вороной.
— Ты меня не видел, помни! — Рука его потянулась было к кошельку, но на полпути задержалась. Сверкнула широкая улыбка и поразила меня: до этой секунды он был вылитый Утер, но такая светлая улыбка — это от Амброзия, и темные глаза — тоже Амброзиевы. Или мои.
— Прости, — выговорил он вежливо, но торопливо. — Поверь, я не делаю ничего дурного. Ну то есть ничего особенного. Я потом дам себя поймать. Но он не позволяет мне ездить так, как мне нравится.
Он ухватился за луку седла, готовясь вскочить на лошадь.
— Если ты скачешь так по здешним тропам, — сказал я, — то ничего удивительного, что он не позволяет. Но зачем тебе уезжать? Ступай в часовню, а я собью его со следа и коня твоего поставлю где-нибудь, пусть остынет.
— Я так и знал, что ты не святой, — сказал мальчик тоном похвалы и, бросив мне поводья, скрылся в задней двери.
Я отвел вороную в сарай и запер. Постоял минутку на пороге, дыша тяжело и часто, как человек, только что выплывший из штормовых волн. Десять лет я ждал этой минуты. Я проложил Утеру дорогу через тинтагельские стены и убил Бритаэля, начальника крепости, не испытав такого сердцебиения. Так или иначе, он здесь. Теперь посмотрим. Я пошел к опушке, навстречу Ральфу.
Он выехал на поляну один, крупной рысью, припадая к самой гриве рослого каурого коня. Вид у него был взбешенный. На щеке рдела царапина — наткнулся на ветку.
Наверно, его ослепил солнечный свет, заливавший поляну. Я уж думал, что он на меня наедет. Но потом он все-таки разглядел, что я стою на пути, и осадил коня, с силой натянув поводья.
— Эй, ты! Тут не проезжал только что мальчик?
— Проезжал, — негромко ответил я и протянул руку к его поводу. — Ты погоди, не торопись…
— Прочь с дороги, глупец! — Каурый, почуяв шпоры, взвился на дыбы, вырвав у меня повод. И в это же мгновение Ральф, потрясенный, вымолвил: — Господин! — и успел повернуть лошадь. Копыта мелькнули в двух дюймах от моей головы. Ральф соскользнул с седла так же легко, как и мальчик Артур, и потянулся было целовать мою руку.
Я успел ее отдернуть.
— Нет. И быстро подымись с колена, друг. Он здесь и видит нас.
— Милосердный Иисусе! Я чуть было не наехал на тебя! Солнце слепило мне глаза — я тебя не узнал!
— Я так и понял. Однако не очень-то радушную встречу оказал ты новому отшельнику, Ральф. Здесь на севере у всех такие манеры?
— Господин… господин! Прошу меня простить. Я был зол… — И пояснил чистосердечно: — Он просто дурачил меня. Я иногда различал его впереди, а догнать все равно не мог. Ну и я… — Но тут до него дошел смысл моих слов. Он не договорил и сделал шаг назад, оглядывая меня с головы до ног и словно не веря своим глазам. — Новый отшельник? Ты? То есть ты и есть Мирддин, что поселился при часовне? Ну конечно! Какой же я глупец! Мне и в голову не пришло. И никому другому тоже, можешь быть уверен. Я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь высказал предположение, что это сам Мерлин.
— И надеюсь, не услышишь. Сейчас я всего только блюститель святилища и останусь им сколько понадобится.
— А граф Эктор знает?
— Пока нет. Он скоро должен вернуться?
— На той неделе.
— Скажешь ему тогда.
Он кивнул и тут же захохотал — его удивление уступило место радости.
— Клянусь крестом, как я рад тебя видеть, господин! Благополучен ли ты? Как ты жил все это время? Как добрался сюда? И что будет теперь?
Вопросы сыпались один за другим. Я с улыбкой поднял ладонь.
— Слушай, — торопливо прервал я его. — Мы потолкуем потом. Выберем подходящее время. А теперь уезжай и заблудись на час или около того, дай мне познакомиться с мальчиком с глазу на глаз, ладно?
— Конечно. Двух часов тебе хватит? Этим ты много выиграешь в его глазах — меня обычно не так-то легко сбить с его следа. — Он обвел глазами поляну, не поворачивая головы. Сияло утреннее солнце, было тихо, только заливался весенний дрозд. — Где он? В часовне? Тогда он, наверное, наблюдает за нами, так что ты махнешь рукой куда-нибудь в сторону.
— С удовольствием. — Я повернулся и указал на одну из тропинок, уводящих прочь от моей поляны. — Сюда можно? Я не знаю, куда ведет эта тропа, но надеюсь, ты сможешь на ней заблудиться?
— Если не сложу голову, — кротко заметил он. — Надо же было тебе махнуть именно в эту сторону… Я бы сказал, что просто не повезло, но раз это ты…
— Я махнул наугад, уверяю тебя. Прости. А что, там опасно?
— Как тебе сказать. Если я должен искать Артура в этой стороне, то обратно мне скоро не выбраться. — Он подобрал поводья, изображая поспешность, чтобы обмануть нашего невидимого наблюдателя. — А если по правде, сказать, господин мой…