Сборник «Хрустальный грот»
Шрифт:
— Они, конечно, образно выражаются? — вежливо уточнил я.
Внезапно Моган обрушил свой посох на помост.
— Нет! Они выражаются буквально! — заорал он. — Известковый раствор должен быть погашен кровью. В древние времена никакой король не строил крепости, не соблюдая этот ритуал. Стены держатся на крови сильного человека, воина.
Образовалась неожиданная пауза. Мое сердце забилось тяжело и медленно, разгоняя по жилам горящую кровь.
— А какое это имеет отношение ко мне? — холодно спросил я. — Я не воин.
— Ты и не человек, — грубо сказал король. — Дело в колдовстве, Мерлин. Они поведали мне, что я должен найти парня, у которого никогда не было отца, и окропить фундамент его кровью.
Я посмотрел на него, затем перевел взгляд на окружающих. На лицах была написана смерть. Ею повеяло, только я вошел в зал. Я повернулся к королю.
— Что за чушь? Когда я уезжал из Уэльса, это была страна цивилизованных людей, поэтов, художников, ученых. Воины и короли убивали на благо своей страны и при свете дня. Теперь же речь идет о крови и человеческих жертвоприношениях. Вы хотите отбросить современный Уэльс во времена древнего Вавилона и Крита?
— Я не говорил о человеческих жертвоприношениях, — ответил Вортигерн. — Ты не сын человека. Запомни это.
За окном дождь барабанил по пузырящимся лужам. Кто-то откашлялся. Я перехватил твердый взгляд старого воина — в нем мелькнула жалость. Сочувствующие не поддержат такую глупость.
В конце концов все прояснилось, как при вспышке молнии. Происшедшее не имело никакого отношения к Амброзиусу или моей матери. Ей ничего не грозило. Она лишь подтвердила то, что им требовалось. Ей могли даже оказать теперь почести, поскольку она помогала им получить желаемое. Об Амброзиусе они и не мыслили. Я был для них не его сыном, не шпионом, не посланцем. Они хотели убить «дьявольское отродье», чтобы исполнить жестокое и грязное колдовство.
По иронии судьбы они получили не «сына дьявола» и даже не мальчика, обладавшего раньше особыми силами. В их распоряжении оказался юноша, не располагающий иным могуществом, кроме своего человеческого разума. Клянусь богом, подумал я, я знаю достаточно, есть у меня силы или нет, чтобы сражаться с ними их собственным оружием.
Я через силу улыбнулся, глядя на остальных жрецов, стоявших за Моганом. Они творили знаки, защищаясь от меня. Сам Моган прижал свой посох к груди, будто тот мог защитить его.
— А почему вы так уверены, что мой отец-дьявол не придет мне на помощь?
— Пустые слова, король. У нас нет времени слушать.
Моган говорил быстро и громко. Остальные жрецы обступили кресло короля. Все заговорили разом.
— Да. Убей его сейчас. У нас нет лишнего времени. Веди его на скалу и там убей. Ты увидишь, что боги останутся довольны и стены будут стоять, как им полагается. Его мать не узнает, а если узнает, что ей останется делать?
Поднялась суета, как на охоте, когда собаки набрасываются на дичь. Я попытался сосредоточиться, но не смог. Начало смеркаться. Запахло кровью. Рядом заблестели обнаженные клинки. Глядя на отражение огня в металле, я попытался отогнать посторонние мысли. Но в глазах неизменно появлялся скелет Галапаса, лежавший в лучах солнца на холме. Над ним хлопали крыльями птицы.
Я спросил, обращаясь к мечам:
— Скажите мне одно, кто убил Галапаса?
— Что он говорит? Что говорит это дьявольское отродье? — разнеслось по залу.
— Пускай говорит, — раздался грубый голос старого седобородого воина.
— Кто убил Галапаса, волшебника, жившего у источника Брин Мирдин под Маридунумом?
Я почти прокричал свой вопрос и даже не узнал собственного голоса.
Люди умолкли, недоуменно переглядываясь.
— Старика? — спросил Вортигерн. — Говорят, он был шпионом.
— Он был волшебником и моим учителем.
— Чему он тебя учил?
Я улыбнулся.
— Достаточно, чтобы видеть, что эти люди — глупцы и шарлатаны. Отлично, Вортигерн. Ведите меня на скалу, берите с собой ножи, предсказателей. Покажите мне крепость и эти рассыпающиеся стены. Посмотрим, кто лучше укажет причину их разрушения, они или я, ничейный сын, — сказал я с презрением. — Все это игра воображения глупых стариков, они не могут больше ничего придумать. Не приходило ли вам в голову, король, что сын духа тьмы обладает чарами, превосходящими заклинания этих старых дураков? Если их утверждения верны и стены скрепит моя кровь, то почему они нашли выход не сразу, а ждали, пока стены рушились целых четыре раза? Позволь мне взглянуть на место лишь один раз, и я скажу, в чем дело. Клянусь богом всех богов, Вортигерн, если уж моя кровь сможет заставить стоять твою крепость, то живой я пригожусь тебе больше!
— Колдовство! Колдовство! Не слушайте его! Чего парень понимает в таких делах? — Моган сорвался на крик.
— Пусть говорит, — раздался хриплый голос старого воина. — Ничего не станется. Не отказывайся от помощи, Вортигерн, будь она от бога или от черта. Пусть попробует.
По залу разнеслись возгласы воинов, не испытывавших особых симпатий к колдунам.
— Пускай попробует!
Вортигерн в нерешительности нахмурился, переводя взгляд с Могана на воинов, затем на серые своды, за которыми лил дождь.
— Сейчас?
— Лучше сейчас, — отвечали они. — Осталось мало времени.
— Да! — громко произнес я. — Осталось мало времени.
Вновь установилась тишина, все взоры устремились ко мне.
— Сильный дождь, Вортигерн. Какой же король допустит, чтобы его крепость разваливалась под напором дождя? На этот раз тебе придется снова лицезреть упавшие стены. Все из-за того, что строишь в темноте и слушаешь советы слепых. Веди меня сейчас на вершину скалы, и я скажу тебе, почему рухнули стены. Если же ты послушаешь меня, а не этих жрецов мрака, я скажу, как отстроить крепость.
При моих словах дождь внезапно прекратился, словно где-то закрыли кран. В неожиданно наступившей тишине у людей от удивления пораскрывались рты. Онемел даже Моган. Вышло солнце, будто откинули темный занавес.
— Видите? — я рассмеялся. — Веди меня на вершину скалы, король, и при солнечном свете я укажу, почему падали стены. Но пусть захватят факелы. Они еще пригодятся.
Не доходя до подножия скалы, я уже видел, что был прав. На краю скалы в ожидании короля толпились строители, некоторые из них спустились навстречу. Запыхавшись, подошел мастер, крупный человек с наброшенной на плечи мокрой мешковиной. Он был бледен, с покрасневшими, словно от постоянного недосыпания, глазами. Мастер остановился в трех шагах от короля, нервно поглядывая на него. Мокрой тыльной стороной ладони он вытер лицо.