Сборник "Круг Земель"
Шрифт:
Равнина была иссушена солнцем. Коричневая глина, подернутая пылью, отзывалась на каждый шаг легким курящимся облачком цвета железной ржавчины. Все это было довольно странным, поскольку лес, только что оставленный Элиеном за спиной, не был отмечен признаками безводия.
Подлесок там был ярко-изумрудным, кроны деревьев полностью затеняли солнце. На листьях поблескивала роса, а под корягами можно было приметить всякую водолюбивую живность – лягушек, квакш, саламандр.
– Отчего здесь так? – осведомился Элиен у раковины по поводу
– Здесь живет смерч, – отвечала она, – он выпил всю воду.
Это мало что значило и мало что объясняло. Элиен спрятал раковину и зашагал дальше.
“Будь со мной Крум, я пересек бы эту пустошь за час”, – грустно заметил Элиен, который, как и всякий воин, относился к боевому коню не менее тепло, нежели ко многим людям. И все-таки жизнь Крума, отданная Морскому Тритону, представлялась ему не самой высокой платой за Знак Разрушения. “Всегда бы так”, – цинично заключил Элиен.
Когда он преодолел четверть пути, воздух нестерпимо накалился. Вскоре поднялся горячий ветер. Элиен не заметил, что позади свиваются в хищную спираль столбики бурой пыли.
Ветер крепчал, пыль застила глаза. Идти становилось все труднее. Столб пыли за спиной рос и становился все проворнее. Он вел себя против природных законов, ибо ветер дул Элиену в лицо и пыльную спираль должно было бы сносить к югу. Однако столб неотступно следовал за сыном Тремгора, постепенно нагоняя его.
Свист ветра стал невыносимым. Казалось, все вокруг вибрирует и сотрясается в тон его завываниям. Одна их чахлых сморщенных акаций, к которой приближался Элиен, с хрустом сломалась и понеслась, перекатываясь, словно сухой кустик.
Сын Тремгора решил переждать ветер, лежа на земле, а уже после того идти дальше. Ибо движение со скоростью, которая не устроила бы даже дождевого червя, нельзя назвать движением. Высматривая место поудобней – овражек, ложбинку или хотя бы небольшой прогиб почвы, – Элиен остановился.
И тут легкое шевеление страха за плотными занавесями его души заставило сына Тремгора обернуться.
Бурая спираль смерча надвигалась на него, заслоняя едва ли не четверть горизонта. Такого он еще не видал. Страна грютов, Асхар-Бергенна, была славна своими ветрами и пыльными бурями, которые сотрясали южные границы степей вдоль Ан-Эгера.
Но за все время пути от Ориса до Магдорна Элиену посчастливилось избежать встречи с враждебной стихией земли. (В Харрене полагали, что сильные ветры по– рождаются испарениями болот и горьких горячих источников, то есть “дурной кровью земли”.)
Волосы Элиена развевались на ветру, словно истрепанные бурей паруса. Разглядеть что-нибудь, кроме темной громады смерча, обрамленной по закраинам взора собственными волосами, было совершенно невозможно.
Смерч приближался. Элиен присел на корточки. Устоять на ногах он уже не мог. Бежать – бесполезно. “Стихии будут против тебя”, – сказал ему Эллат, вглядываясь в ажурное плетение ветвей своего сада; теперь Элиен в полной мере прочувствовал справедливость этих слов.
Сын Тремгора бросил взгляд на свой меч и с удивлением обнаружил, что Тиара Лутайров, вделанная в яблоко, сияет золотистым светом и свет этот проницает морок бурой пыли.
Смерч сделал еще один рывок к Элиену, но на расстоянии шагов в пятнадцать остановился как вкопанный.
– Иди ко мне, Элиен, – послышался тягучий и низкий голос. – Иди, не бойся меня. Я не причиню тебе вреда.
Элиен заметил, что внутри вертящейся беспрерывно спирали выделилось пылевое ядро, которое приобретает вполне определенные очертания. Человек!
Но что это за человек, разобрать все еще было невозможно. “Не причиню тебе вреда, – отозвалось в мозгу Элиена. – А что причинишь? Пользу? Можно ли причинить пользу?”
Пыль облепила одежду Элиена, его лицо и оружие. Казалось, во всем окружающем мире не осталось ни одного места, которое не сменило бы свой природный цвет на бурый. Было тяжело дышать. Тяжело видеть, тяжело слушать. Тяжело жить.
Каждая пылинка кололась и обжигала тело холодом. Учитывая, что день был жарким, а глина под ногами растрескавшейся, это наводило сына Тремгора на недобрые догадки…
Из-под сощуренных век Элиен всматривался в фигуру, проступавшую из тела смерча. Несомненно, фигура принадлежала человеку, чьи очертания непрестанно изменялись, как бы не находя себе покоя ни в одном устойчивом обличье. Но кое-какие признаки все-таки оставались неизменными.
Человек-смерч был определенно не молод и имел сходство с одним ласарским менялой, которого Элиену нередко приходилось видеть на рыночной площади родного города. Нос пыльного человека был длинен, а глаза лишены яблок. Его скрюченные руки словно бы держали что-то невидимое, громоздкое.
На плечах у человека колыхалось нечто похожее на харренские меховые накидки. Но в то же время пояс его был широк и тяжел, то есть несвойствен северянам, склонным к изяществу и тонким линиям.
– Я укрою тебя и дам тебе все, что ты хочешь. Ты будешь править, и ты будешь править надо всеми. Ты будешь знать все, тебе будут открыты тайны вод и недр. Ни один комар не пролетит над Магдорном, ни одна рыба не проплывет близ Бездны Края Мира без твоего ведома.
“Где-то я уже слышал нечто подобное”, – подумал Элиен.
– Ты будешь великим и безразличным и мы будем вместе!
Тут Элиен вспомнил даллага, воина без сердца, чьим телом завладела смерть и чьи уста выкрал у смерти Октанг Урайн. Даллаг, ставший безвольной марионеткой Урайна, предлагал ему власть над миром в день позора на Сагреале. Человек из смерча предлагает ему то же самое.
– Оставь меня! – выкрикнул Элиен. – Я не желаю быть с тобой!
– Тебе некуда деваться! – прогремел смерч.
Порыв ветра повалил Элиена на спину; пыль принялась закутывать его в плотный кокон. Горячие, но леденящие кровь объятия– Хуммера.