Сборник рассказов "Рождественское Чудо" 2021

Пьянкова Карина Сергеевна

– Жди, недолго осталось, - да и пошла прочь.

Остальные сельчане кинулись вслед за ней, а Лейлин вернулась домой. Родители после рассказали, что шаманка вылечила двоих больных да наградила кое-кого весьма туманными изречениями или, может, предсказаниями – не понять. Соседи хотели узнать, не излечилась ли Лейлин от немоты,и девушка дня три вовсе не выходила из дому, желая избежать любопытных и сочувствующих взглядов. Через три дня все успокоились, жизнь потекла своим чередом.

«Снег, – думала Лейлин, - первый снег… Да выпадет ли он этой зимой? Про метель или буран и гoворить нечего!»

В Счастливой долине частенько случались малоснежные, а то и вовсе бесснежные зимы. Обычно только одна зима из пяти была похожа на настоящую – с глубокими пушистыми сугробами, с морозцем, с кружащимися в прозрачном воздухе снежинками. Но сильных ветров здесь вовсе не бывало, какой уж тут буран?! Разве что в преданиях сохранились рассказы о бурях, которые, вроде бы случались здесь в давние времена.

Долину прикрывали горы, и те снежные тучи, что не рассыпали свои богатства в горах, часто пролетали мимо, величаво пронося тяжёлые свои перины, чтобы осыпать искрящимися сокровищами селения и города, что лежали дальше от гор.

Прошло еще три дня. Лейлин проснулась раньше обычного, словно ктo-то разбудил её. Но всё было тихо,и родители,и брат,и даже епоседа котавий – все еще спали. Неясное волнение заставило её подняться и одеться, она выглянула в окошко и беззвучно ахнула.

Мир стал чистым, белоснежным, пушистым, как шкурка домашнего котавия. Прекрасным. Сказочным! В тот миг Лейлин и не вспомнила о словах шаманки, у неё просто дыхание перехватило от такой красоты. Деревья, кусты, каждая веточка – всё было покрыто волшебной белоснежностью, мир стал новым, словно только что родился – родился для чудес и счастья!

Песня закружилась у Лейлин внутри,и на этот раз ей даже не было больно оттого, что нельзя выпустить её наружу. Этому застывшему в снежном молчании миру можно было спеть и так – только в мыслях, без единого звука. Этот мир мог услышать и такую песню.

Девушка раскрыла окно, впуская в дом волну неповторимой свежести, вдыхая полной грудью. Было еще совсем рано, Счастливая долина спала в предрассветной голубоватой дымке, окутанная снежной пеленой, досматривающая волшебные сны, какие могут присниться только в ночь первого cнега.

Песня, новая,только что родившаяся в душе, продолжала звучать у Лейлин внутри, так что она не сpазу поняла, что слышит её… слышит по-настоящему! Нежная переливчатая трель – совсем близко… Тpель, похожая на птичью, но такой птицы Лейлин не знала, ни одна птица не могла выводить мелодию – так ясно, так чисто. Да еще ту самую, что она только что напевала мысленно!

Девушка высунулась в окно – осторожно, стараясь не спугнуть неведомого певца. Птица сидела неподалёку – в ветвях разросшейся вишнянки, что росла рядом с окном, но чуть в стороне, чтобы не затенять комнату. Неподвижно сидящего на ветке гостя мудрено было заметить, а в другое время, наверное, и вовсе почти невозможно, но сейчас, когда всё было белым, Лейлин довольно быстро обнаружила птичку с коричнево-бежевым рябым оперением и большими круглыми глазами.

Она очень походила на маленькую сову размером примерно с кисть руки, вроде лесного сычика, но ведь у них здесь такие не водились. если бы и занесло волшебным ветром такую птичку в их края да ещё и с утра пораньше,то

разве могут сычики так петь?!

Или это не он… Нет, всё же он! Пристально наблюдая за птичкой, Лейлин приметила, как шевельнулась голова, как клюв приоткрылся, увидела даже, как завибрировали нежные перышки на шее. Сычик еще немного повернул голову и теперь смотрел прямо на девушку,и Лейлин могла бы поручиться, что в его взгляде читается ум и доброжелательный интерес.

Круглая голова склонилась набок, и это выглядело так забавно, что Лейлин широко улыбнулась. Песня, притихшая было, зазвучала вновь – в её сознании и в исполнении удивительной птицы. Это было так странно… и так чудесно – слышать со сторoны мелодию, только сейчас родившуюся в сердце.

Лейлин, верно,так и стояла бы у окна, пока совсем не закоченела, потому что не хотела и не могла прервать этот удивительный разговор, эту песню – одну на двоих. Но стоило девушке поёжиться от холода, птица смолкла, хлопнула крыльями и поднялась в воздух.

Загадочный певец неторопливо облетел вишнянку, приблизившись к открытому окну астолько, что Лейлин, кажется, могла бы коснуться его, если бы протянула руку. Сычик издал нежный курлычащий звук и улетел прочь. Не сразу Лейлин решилась закрыть окно. И хотя ей было очень жаль, что чудесная птица улетела, и не было ни малейшей надежды на новую встречу, всё равно на душе у девушки весь день было так светло и радостно, как давно не бывало.

К вечеру родители заметили, что дочь выглядит и ведёт себя не совсем как oбычно и это уже вряд ли можно объяснить тем, что мир в этот день так волшебно преобразился. Конечно, Лейлин всегда была очень чутка к красоте, но что-тo уж очень она задумчива.

ё стали расспрашивать, придвигали бумагу и писчий стержень, чтобы написала, что с ней приключилось или о чём её думы, ведь ясно, что одними жестами тут не объяснишь. Лейлин покрутила стержень в руках и сама не заметила, как начала рисовать удивительную птицу. Рисовала она хорошо, хотя до настоящего мастерства пока было далеко.

Посуду расписывала просто изумительно! Но одно дело яркие цветы и невиданные птицы на горшках и тарелках, а нарисовать птицу настоящую, передать её не сказочную, а реальную живую красоту – это уже другое. Получилось… пожалуй, хорошо. Но Лейлин была недовольна. Не то. Глаза не удались. Какой взгляд был у этой птицы!

Ведь это, верно, оборотень! – подумала она. Вот в чём дело. Но и оборотень не сумел бы так петь. ещё – услышать её собственную песню,ту, что нeслышна ни для кого. Мама забрала рисунок, долго рассматривала, перевела вопросительный взгляд на дочь. Отец выглядел встревоженным. Лейлин снова взяла стержень, написала: «Я видела эту птицу утром, – поколебалась и прибавила: Она пела песню, которую я… придумала».

Мама опустилась на лавку. Отец встревожился ещё сильнее. Некоторое время все молчали. Немота Лейлин приучила её близких эконoмно относиться к словам. Они никогда не болтали впустую и не говорили чего-то вроде «ах, как же это!» или «ну надо же!» Всё это читалось на их лицах, в позах и жестах, но если не было ничего определённого, пригодного для произнесения, они обычно молчали. Наконец мама сказала осторожно: