Сборник "След зомби"
Шрифт:
В банковском офисе управились быстро, и Мастер надеялся до смены основательно побеседовать с людьми, собирая просьбы, жалобы и предложения. Но прямо из банка «группе Два» пришлось мчаться по двум внезапно поступившим вызовам, и ночь превратилась в кошмар. Первый вызов оказался ложным. Люди и собаки на нем здорово перенервничали и на второй расчистке начали совершать ошибки. Зигмунд едва не застрелил пьяного оборванца, действительно очень похожего на ожившего мертвеца. О том, что это живой человек, Зигмунд догадался только по реакции собаки. Подлец Джареф сначала не подал виду, что в расчищаемой котельной кто-то есть. А когда в дверном проеме возникла неясная тень, не атаковал ее по всем правилам. Он просто взял и оторвал бродяге от ноги громадный кусок мяса, чтобы тот в другой раз под ноги смотрел. Пока Зигмунд прикладом вправлял собаке мозги, собравшийся над бездыханным телом консилиум сосредоточенно чесал затылки. Развернулась бурная дискуссия на тему, не подцепит ли собака инфекцию и не придется ли паче чаяния делать
Вонючему мужику вкололи депрессант, запихнули в багажник «Рэйнджа» и отправили двоих сдавать его в больницу. Самое интересное, что «дырка» в котельной действительно была, но уже закрытая. Хунта предположил, что бродягу тварь не тронула, приняв за своего. Сенсы посмеялись было, а потом резко посерьезнели и спросили, в какую именно клинику этого типа повезли. Хунта обалдел – он-то шутил. Но долго стоять с отвисшей челюстью ему не пришлось. Зона расчистки была на краю уже заселенной новостройки, время пять утра. Вздумай кто из жильцов проснуться – вся группа как на ладони, прощай секретность. И тут Сильвер решил поймать вкусную кошечку и с жутким грохотом опрокинул мусорный бак. Кошка упрыгала в подъезд, а утративший бдительность Боцман за шиворот оттащил хрипящего кобеля к машине. Страшно подумать, сколько звона было бы в щедро застекленном подъезде, влети туда восьмидесятикилограммовый зверь, одержимый жаждой убийства.
– Широко живем, – только и сказал Мастер. – Всего за десять минут целые две побитые собаки. Что же дальше будет?
Дальше пошло легче. Но все равно, когда «Вторая» вернулась в Школу и села приводить амуницию в порядок, настроение у всех было подавленное. Слишком много сил осталось на ложном вызове, когда подозрительное движение возникло на территории крупного завода. Там одних только подвалов набралось для прочесывания не меньше двух квадратных километров. И даже Хунта не держал зла на Бенни за то, что тот по дороге на второй объект присосался к горлышку. Охотники достаточно проработали с сенсами рука об руку, чтобы понимать, что Бенни на заводе выложился полностью. Но из охотников гвоздей тоже не понаделаешь, а они ведь еще отвечают за собак. Нельзя так, Бенсон! Трезвый и свежий Бенни, принявший у Склифосовского какой-то дряни, от которой действительно стал похож на человека, согласился, что так нельзя, и церемонно перед Хунтой извинился. Превращение его было весьма комично, но как следует посмеяться «группе Два» уже не хватило сил.
Поэтому к одиннадцати, когда пришло время смены групп, Мастер чувствовал себя окончательно разбитым. Но все-таки решил проследить за передачей дежурства и побрел в Зал принятия оперативных решений. Уныло волоча ноги по коридору, он раздумывал, не будет ли опасна для жизни горячая ванна перед сном, о которой мечталось уже которые сутки. Решил, что действительно опасна – можно расслабиться, задремать и утонуть. «Да я и сейчас уже готов. Расслабиться, упасть на пол и ушибиться». Мастер на всякий случай потряс головой.
В этот-то момент с него и согнал всякий сон Лысый, аналитик «мобильной группы Три», который взял Мастера за пуговицу и сказал, что есть идея, как добраться до Техцентра.
Когда Таня вышла из подъезда, рассвет еще и не думал наступать. Таня нервно огляделась – как и большинство москвичей, в последние годы она избегала темных улиц. «Опасны темные дворы, подвальные окна и вообще любая дырка в земле. Откуда я это знаю? Скоро встанет солнце, и страх уйдет. Что у них за манера такая – приглашать журналиста ни свет ни заря… Или этот очкастый заморыш говорил правду? Странный человечек – никакой внешности, только очки. Как ему, наверное, тяжело жить, такому щупленькому и невзрачному. Жену небось бьет регулярно. Или кошек мучает. А то и людей расстреливает на сон грядущий – с утреца. Вот сейчас со мной поговорил, спустился в уютный подвальчик, кокнул парочку вражеских шпионов и с чистой совестью на боковую. Что я несу, господи! Очень даже может быть, что очкарик этот в прошлом какой-нибудь суперагент и глаза испортил на ответственной секретной работе. Запросто».
Таня оглянулась на скупо освещенный подъезд. «А я ведь до сих пор так и не разобралась, кто именно со мной говорил, откуда, о чем и, главное, зачем. Гаршин считает – они хотят опередить события и выдать газете свою версию. А я считаю – тут нужен психоаналитик. И особенно мне, потому что я боюсь. Сюда бы сейчас парочку этих мужиков с собаками… Значит, охотники за привидениями? Как же, как же…»
Таня шла сутулясь, глубоко засунув руки в карманы пальто и свирепо глядя на редких прохожих. Те смотрели не лучше. Даже у проезжающих машин повадка была какая-то пугливая. Никто не «голосовал» – все равно не остановятся. Брать клиента – дело «ночных извозчиков», закрытой касты отчаянных ребят – но они уже разъехались отсыпаться. И магазины теперь зимой открываются на час позже. Что-то неладно в этом городе. Гадкие слухи по нему ползают. О том, как
Вдалеке забрезжил красный огонек метро, и Таня слегка приободрилась. Нужно идти под землю, но там светло, людно и почему-то не страшно. «А вот в том доме, в кабинете очкастого типчика, жутко, как в склепе. И я не поверила ни одному слову, хотя все было сказано очень логично. И очень, заметим, жизнерадостно. Была, видите ли, проблема, но мы ведем работу, теперь все локализовано. Да, «локализовано», именно так он и сказал».
Значит, сейсмологи давно заявляли, что пол-Москвы стоит на разломах и скоро нас тряханет. Не тряхануло, но из-за тектонической активности вдруг произошел какой-то непонятный энергетический выброс. И в городе резко выросло число геопатогенных зон, поганых мест, откуда бежит зверье, а люди слабеют и дохнут. Причем эти зоны необычно мощные, оказывающие сильнейшее давление на психику. Отсюда ночные страхи, глюки и, как следствие, народная молва в стиле «Зловещие мертвецы возвращаются». Зоны эти до сих пор выскакивают, как прыщи, в самых неожиданных местах, хотя уже реже. Что-то надо с ними делать, пока народ из города не рванул со всех ног.
Выручило Техническое управление безопасности. Подняло архив сверхсекретной программы, замороженной еще при большевиках. Слышали про тектоническое оружие? Ну, господин Гаршин-то должен был вам рассказать. Это чтобы в казахской степи закопать атомную бомбу и рвануть, а снесло бы в итоге Вашингтон. Насколько я понимаю, там, под землей, все завязано в один узел, поэтому работа с геопатогенными зонами в эту программу тоже входила. Но придумали только, как их глушить, – и слава богу, правда? В общем, полгода данные перепроверяли, еще полгода шли эксперименты, испытания на натуре, и вот сейчас наш проект действует. Конечно, все «топ-секретно». Даже если бы мы и хотели работать открыто, так ведь на исходных документах такой гриф стоит… Государственная тайна, вопрос национальной безопасности. И не допустить распространения панических слухов – это тот же вопрос. Мы колоссальные усилия прилагаем, чтобы в массмедиа ничего не просочилось о ситуации в Москве. Репортеры – люди живые, им тоже ночами страшно. А мне что, не страшно, что ли? Да я весь трясусь! Хотя мне тепло, светло, я в уютном кабинете беседую с барышней редкостной красоты. А охотники наши сейчас ходят по этим самым геопатогенным зонам буквально ногами! Ведь такая зона, говоря простым языком, – средоточие темных сил. Она бьет по психике, и все дурное, что в тебе есть, тут же всплывает. Там глюки! Там люди встречают умерших родственников, причем вовсе не в ангельском обличье. Но это еще удел сильных. А для тех, кто послабее, в зоне оживает каждый детский кошмар, от которого, как известно, одно спасение – накрыться с головой теплым одеялом. Это очень тяжелая работа, Танечка. Честное слово.
Ну, собаки – это просто. Они ищут «дырки». Да, мы так эти зоны называем. Нам подобрали несколько пород, для которых характерны бесстрашие, феноменальное чутье на опасность и желание ее подавить. Есть и другие нюансы – например, уровень затрат при разведении. И в случае э-э… ротации кадров всегда есть замена. Собачки умные, обучаются быстро, тем более что особой выучки и не нужно. Как видите, мы старались все учесть.
А с машинами – почти анекдот. Требовались большие внедорожники с очень высокой живучестью. Но многие джипы просто тесны для наших собак. Два кобеля в одном багажном отсеке – это не шутка, доложу я вам, пусть даже они друг к другу приучены. И тут один наш британский источник вспомнил, что сколько-то лет назад «Ровер» выдумал таких вот монстров… видели, да? Считалось, что их делали только на заказ и в единичных экземплярах, но это не совсем так. Была одна небольшая партия, которую заказчик не смог выкупить – убили его, что ли… Короче говоря, удалось купить десяток машин просто за смешные деньги. Здорово сэкономили, и имеем теперь единственный в своем роде автомобиль, в багажнике которого свободно чувствуют себя две кавказские овчарки. И куча аппаратуры лежит…
Таня шла по зимней улице и силилась понять, в какой же именно момент она почувствовала фальшь в этом рассказе, который все расставлял по местам. Почти по местам. Микроволновые лазеры, некая секретная разработка. «Что я понимаю в физике? Да ничегошеньки. Геопатогенные зоны. О них я довольно много знаю, я в них просто-таки не раз бывала. Ну, допустим… если они очень сильно излучают – допустим… Автомобили. Хорошо, проехали. Собаки? Я люблю кавказских овчарок. Если когда-нибудь заведу собаку, то кавказку. Хочу рыжую девочку с белой грудью, черной мордой… Девочку? Сучару наглую. Хамку зубастую. Вот! Пусть она будет тем, чем я хотела бы быть, да не вышло – не дано. А зачем еще человеку собака? Это же ее главная задача – человека дополнять.