Сборник "След зомби"
Шрифт:
Рэмбо попятился. Потом обернулся к двери и обнаружил, что с этой стороны нет ручки. Он кинулся вперед и толкнул дверь плечом. Та даже не шелохнулась. Тогда Рэмбо вытащил нож и принял боевую стойку.
– Напрасно, – сообщил голос, и из темноты в сумрак шагнул высокий мужчина с приятным моложавым лицом. Ничто в нем не указывало на чужого, но Рэмбо недаром был из Детей, о чем, правда, сам не догадывался. Безошибочным чутьем охотника он определил – это тварь!
– Не подходи! – приказал он. – Стой, где стоишь, тварюга!
– Ты ничего не можешь мне сделать, – сказал хозяин кабинета мягко и, как показалось охотнику,
– Стоять! – крикнул Рэмбо твари, потихоньку двигавшейся к нему. «Да, Мастер, я был к тебе несправедлив. Ты не хотел нашей гибели. Ты ничего не рассказал молодым охотникам, потому что вычеркнул их из своих планов вообще. Надо же – в Штабе твари! Конечно, в такой ситуации ты можешь довериться только ветеранам. И именно их ты поведешь в бой. А «Четверку» пустишь на какой-нибудь отвлекающий маневр. Прости меня, Мастер! Какой же я был урод! И сам себя угробил… Ох, мама… Спокойно, Леха! Только спокойно!»
– Давай поговорим, – предложила тварь и сместилась еще на шаг. Рэмбо почувствовал, как мелкие иголочки закололи кожу. Пора!
Он прыгнул вперед так резко, что тварь не успела даже шевельнуться. Рэмбо наподдал ей плечом под ребра, и тварь, раскинув лапы, полетела вверх тормашками. Рэмбо тоже не удержался на ногах. Перекатившись, он вскочил, метнулся к окну и раздернул шторы. «Так и есть, броня! Глухая рама, не открывается. Но подоконник низкий, площадь остекления большая. Попробуем!» Тварь ворочалась в углу, пытаясь встать. «Твердая, зараза! Все плечо об нее отшиб. Значит, у нее мягкие ткани как деревяшка. А мышцы – как сталь. Что я ей сделаю с этой зубочисткой?» Рэмбо взял разбег, насколько позволяла обстановка, и, изо всех сил оттолкнувшись от стены, бросился в окно. На таран.
Удар был страшен. Рэмбо взвыл от боли, но ему показалось, что стекло чуть подвинулось в раме. Он отскочил для разбега снова.
– Не надо! – закричала тварь, с трудом разгибаясь. – Подожди, сынок! Не надо!
Рэмбо снова врезался в стекло так яростно, что едва не потерял сознание. Тряся головой, он нетвердыми шагами отошел к стене, сделал несколько глубоких вдохов и изготовился к новой попытке. «Кажется, чуть-чуть стекло в раме ходит. Ну, еще!»
Бац! Рассчитанное на попадание автоматных пуль и осколков гранаты, стекло болезненно реагировало на мощные удары по большой площади и опять немного сместилось в раме. Рэмбо весил шестьдесят восемь кило, но это были сплошные мускулы, а сейчас еще и злость.
– Ты убьешь себя, мальчик! – взмолилась тварь, не двигаясь с места. – Подожди, я тебя не трону! Мы обо всем договоримся! Не надо!
Рэмбо у стены рычал и тряс головой. Перед глазами все плыло. Справа что-то щелкнуло. Дверь! Рэмбо повернулся было, но дверь уже закрылась. И на пороге стояла еще одна тварь, гораздо мельче первой, но от этого
– Мы ничего тебе не сделаем, – сказала мелкая тварь. – Нам просто нужно поговорить. Мы зададим тебе несколько вопросов, и ты выйдешь отсюда так же, как и пришел. – Тварь ползла к Рэмбо осторожными шажками, сокращая расстояние и наращивая давление.
Рэмбо собрал волю в кулак. И на какое-то мгновение ему удалось оттолкнуть активную зону. Перестало колоть невидимыми иголками кожу, пропало ощущение холода в позвоночнике. Он распрямился и повернулся к твари лицом.
– Меня зовут Рэмбо, – сказал он твари. – Я охотник.
Тяжелая, хорошо сбалансированная финка, брошенная сильной и умелой рукой с расстояния в два метра, вошла твари в глаз по самую рукоять и опрокинула ее на спину. Нелюдь шмякнулась об пол с таким грохотом, будто уронили сейф в полтонны весом.
– Не скучай, папаша! – весело крикнул Рэмбо оцепеневшему хозяину кабинета. – Я скоро вернусь! – и бросился в окно.
Стекло лопнуло вдоль, и Рэмбо с радостным воплем «Х-ха-а!» вылетел на свободу. Но стекло было таким массивным, что от удара Рэмбо развернуло спиной вниз. Он попытался выправить положение, чтобы приземлиться на ноги, и в последнюю долю секунды понял, что не успевает. Прямо под окном медленно заезжал на парковку джип, съедая ту малую толику высоты, которая могла бы Рэмбо спасти. Пролетев несколько метров, охотник буквально сел на край металлической крыши машины, в жестком ее месте, над центральной стойкой. Это был смертельный удар, и, опрокидываясь на спину, Рэмбо уже не увидел, как сверху, попадая ему точно поперек горла, медленно-медленно падает большой осколок толстого бронированного стекла.
На стоянке Мастера встретило радостное завывание Кармы. Собака так обрадовалась, что попыталась вылезти хозяину навстречу через открытое на треть окно. Когда Мастер уселся и захлопнул дверь, псина тут же полезла целоваться и не успокоилась, пока не вылизала ему лицо до стерильной чистоты. Мастер, смеясь, обнимал зверюгу за мощную шею, почесывая ей за ушами, а сам невольно прислушивался. Сегодня почти неуловимая истерическая нотка сопровождала каждое его слово, каждое движение, а теперь прорывалась и в смехе.
– Кажется, сегодня я все-таки сорвусь, – объяснил Мастер Карме. – А ты как думаешь? Может, обойдется, а?
Псина, нализавшись всласть, уселась на заднем сиденье, тяжело дыша после бурных приветственных ласк. Она была счастлива.
– Погулять не хочешь? – спросил Мастер, кивая на сугробы за окном. Собака не отреагировала. Она прекрасно отличала утвердительную интонацию от вопросительной и, услышав вопрос, сама решала, чего ей хочется. Такое вполне человеческое поведение Кармы частенько приводило непосвященных в благоговейный трепет. Мастера удивление людей забавляло. Он-то знал, что собака запросто различает высоту звучания в 1/8 тона. Если такие способности помножить на характерную для кавказки самостоятельность, появится возможность полноценного общения с собакой. Действительно как с человеком. Вот только нужно еще добиться того, чтобы псина, услышав приказ, не делала вид, что принимает его за вопрос. Пресловутая инициативность и независимость кавказов чересчур легко вырождается у них в привычку всех и вся посылать на хрен.