Сборник статей и интервью 2004-05гг.

Один - известен. Другой - «против всех»

Открыв в прошлом номере «Новой» рубрику «Говори!», мы пригласили читателей к обсуждению животрепещущей темы: как вести себя на президентских выборах, до которых осталось всего два месяца? Рецептов нет. Есть необходимость оценить ситуацию и взвесить варианты. Приступаем.

«Нет» в смысле «да»

Главный архитектор и организатор наших выборов председатель Центризбиркома Вешняков пообещал сажать тех, кто призовет людей игнорировать голосование. Статья 141 УК РФ, на которую ссылается Вешняков, отнюдь не квалифицирует бойкот выборов, а тем более пропаганду за него как уголовное преступление. Речь в ней идет не об оппозиционных агитаторах, а как раз о коллегах Вешнякова - бюрократах, которые могут использовать свою власть, чтобы сорвать народное волеизъявление. Однако вместо того, чтобы ловить «оборотней в галстуках», запугивают недовольных.

Между тем, запрещая пропаганду в пользу бойкота, начальство совершенно по-фрейдистски выдало себя, призналось в затаенном страхе, который преследует его на протяжении уже по меньшей мере десяти лет.

Расстреляв парламент в 1993 году, Борис Ельцин узаконил политические итоги этой расправы референдумом. По официальным данным, проголосовали больше половины граждан, и большинство из них, понятное дело, сказали «да» власти. По неофициальным данным, которые просочились в прессу уже зимой 1994 года, получалось совсем наоборот - явки не было. Однако даже с помощью подтасовок и арифметических фокусов Кремль вряд ли добился бы желаемого результата, если бы на помощь ему не пришла оппозиция.

Осудив переворот 1993 года, коммунистическая партия Геннадия Зюганова вместе с либералами приняла новые правила игры. «Непримиримые противники власти» дружно вели своих сторонников к избирательным урнам.

Если бы КПРФ своими призывами прийти, чтобы проголосовать за «нет», не мобилизовала электорат, вытянуть явку было бы несравненно труднее. А если бы гражданского мужества хватило и у части осудивших переворот «демократов», положение власти могло бы просто оказаться критическим.

Опуская оппозицию, поднимают явку

Спустя пять лет российские власти снова озаботились организацией явки. Команда Ельцина увидела в Зюганове и его партии реальную угрозу. И все же показательно, что кампания велась не под лозунгом «Перевыберем Ельцина!», а под лозунгом «Голосуй - или проиграешь!».

Главное было, чтобы некоммунистический электорат пришел на выборы в принципе. Об остальном позаботятся в Кремле. Решались две задачи сразу: опустить коммунистов и поднять явку.

С еще большей остротой вопрос встал на президентских выборах 2000 года. Сегодня странно слышать слова про выборы без альтернативы, произносимые с таким выражением, будто с нами подобное случается впервые. А что, четыре года назад альтернатива была? Или оппозиция имела больше доступа к телевидению? Или Кремль меньше полагался на административный ресурс?

Отличие 2004 года от 2000-го лишь в том, что тогда и либералы, и коммунисты наивно полагали, что новый президент будет к ним снисходителен. Либералы радостно рассуждали про русского Пиночета и авторитарную власть, которая «твердой рукой проведет рыночные реформы». Коммунисты верили, будто «Штирлиц - наш президент», и надеялись, что социально близкий хозяин Кремля, вдохновляясь примерами своих великих предшественников - Берии, Ежова и Малюты Скуратова, крепко возьмется за либеральную интеллигенцию.

Сажать действительно начали, но не тогда, не тех и не так. Либералы начали понимать, что заполучить собственного Пиночета - не такая уж большая радость, а коммунисты вдруг сообразили, что наследники Берии уже не столь социально близкие, если находятся на службе у буржуазного режима. Но было уже поздно. В результате к 2004 году либеральные и коммунистические деятели дружно запротестовали, взывая к гуманности и призывая милость к падшему Михаилу Ходорковскому, который пытался обмануть судьбу, финансируя левых и правых попеременно.

Между тем именно выборы 2004 года ознаменовались первыми в постсоветской России попытками организовать бойкот. Другое дело, что кроме интернет-сайтов и «Новой газеты» об этом почти никто не решался писать.

Показательно, однако, что даже тогда, когда что-то попадало на телеэкраны, комментаторы невозмутимо сообщали, что протестующие выступают «против всех». Что было, естественно, совершенной ложью - голосование «против всех» бессмысленно, ибо помогает Кремлю организовать явку избирателей.

«Твой голос украдет Кремль»

Главный аргумент против бойкота: если мы не придем к урнам, наши голоса украдут. Странным образом никому не приходило в голову спросить, почему Кремль не может украсть голоса тех 30 - 40% избирателей, которые не ходят на выборы даже по официальным данным.

Знакомство с опытом избирательной фальсификации в России показывает, что легче всего украсть голоса как раз у тех, кто проголосовал (будь то живые люди или мертвые души).

После выборов 2003 года представители оппозиции признали, что фальсификации были «не выше обычного уровня». (Поработала думская комиссия Александра Салия, продемонстрировала свои возможности система параллельного счета Fairgame.) Господин Вешняков от имени Центральной избирательной комиссии возмутился и пообещал наказать «политиканов» и «шарлатанов», учинивших параллельный подсчет голосов. Хотя мог бы поблагодарить: ведь пострадавшие сами признали, что ничего чрезвычайного не случилось.

До недавнего времени российская демократия опиралась на плюрализм избирательных фальсификаций. На прошлых выборах одни губернаторы тянули «Единство», другие - «Отечество», а некоторые подыгрывали даже коммунистам и Союзу правых сил. Увы, сейчас партия власти консолидировалась, губернаторскому произволу положен конец, а потому есть все основания воскликнуть: «Демократия в опасности!». Отныне административный ресурс повсеместно направлен в одну и ту же сторону.

Другое дело, что плюрализм сохраняется на уровне методов. В зависимости от местных нравов способы работы могут быть разные. Где-то приносят урны, уже наполовину полные, где-то избирательный участок закрывают раньше времени, а в оставшиеся 15 - 20 минут работают с неиспользованными бюллетенями. А где-то и вовсе забывают открыть. С этой точки зрения лучше всего проводить выборы в Чечне, особенно в Веденском районе. Вообще обнаруживается интересная тенденция: чем выше активность повстанцев, тем больше голосов у партии власти. Если к следующим парламентским выборам вооруженный конфликт распространится на новые территории, то можно без всяких сомнений ожидать блистательной победы партии власти в этих регионах.