Сборник статей по истории Беларуси
Шрифт:
Таким образом, Дмитрий Ольгердович являлся для Московского княжества «генерал-губернатором», куратором новой территории ВКЛ (так как вотчина Дмитрия Ольгердовича — Брянщина — и лежала погранично с Московским княжеством). И Дмитрий Донской был его вассалом.
Опровергает суждения А. Бычкова и тот факт, что Дмитрий Ольгердович привел на битву хоругви ВКЛ из Брянска. Если бы он, как считает Бычков, к тому времени был только князем Переяславля-Залесского, то как бы он мог привести на битву брянские полки?
Чтобы хоть как-то вразумительно объяснить участие в Куликовской битве этих двух литовских князей, россияне выдумали, что, дескать, они были на услужении у Дмитрия Донского. Никто другой не был — а они вдруг были. Причем, маразм просто вопиет: князь Пскова и князь Брянска —
А. Бычков, например, пишет:
«Оба этих князя находились на службе у великого князя Московского».
Это как же — являясь одновременно князьями Пскова и Брянска, входивших в ВКЛ??? Так может, и Ольгерд вместе с Ягайло и Витовтом тоже были «на службе у князя Московского»? Но при этом соседние князья Рязани и Твери плевать хотели на московского князя — а вот князья могущественнейшей тогда державы ВКЛ (самого большого государства Восточной Европы) — вдруг на службе у князька залесского состояли, то есть у бесправного Улуса Орды, которому Орда дает ярлык на княжение.
И далее Бычков сам себя опровергает через два предложения:
«Погиб [Андрей Ольгердович] в 1399 г. в битве на реке Ворскле, во время похода Великого князя Литовского Витовта против Темиркутлуя».
Про Дмитрия Ольгердовича:
«Так же, как и брат, погиб в битве на Ворскле в 1399 г.»
Как же так — якобы «находились на службе у великого князя Московского», а погибли вовсе не за Москву, а за ВКЛ на службе у Витовта. Как говорится, концы с концами не сходятся…
Так вот никогда Андрей и Дмитрий Ольгердовичи не «находились на службе у московского князя». Они всегда — до самой смерти — служили ВКЛ. За нашу Литву и погибли — а не за Русь или Россию.
При ознакомлении с первыми художественными рассказами россиян о Куликовской битве прежде всего бросаются в глаза две вещи:
1. Изначально прославляется Литва как главный и единственный «заступник» Москвы — и ни словом не говорится про Ягайло, который якобы «спешит на помощь Мамаю».
2. Позже исчезает прославление Литвы, она подается в негативном виде, плюс появляется Ягайло как якобы «сообщник Мамая».
Безусловно, в основе этих московских произведений лежали какие-то наши летописи ВКЛ, которые там были искажены на свой лад — в угоду Москве (как доказывал украинский историк Владимир Белинский, во времена Куликовской битвы в Московском княжестве никакие свои летописи не писались — народ там был неграмотный). Искажения эти делались во время конфронтации с ВКЛ — через 100–150 лет после битвы. В «скелете» лежат некие объективные факты, а именно: главными участниками битвы были полки ВКЛ, им на помощь спешил еще и Ягайло. Все остальное — московские искажения. Причем, Алексей Бычков находит в описании событий — повторение событий 1480 года, что тоже говорит или о скудости представлений авторов Сказаний о том, что реально происходило в 1380 году, или же о желании исказить события.
Открываем «Задонщину» (Кирилло-Белозерский список):
«Славии птица, что бы еси выщекотола сиа два брата, два сына Вольярдовы, Андрея половетцкаго, Дмитрия бряньского, ти бо бяше сторожевые полкы, на щит рожены, под трубами поють, под шеломы взлелеаны, конец копия вскормлены, с востраго меча поены в Литовьскои земли».
Явно взято из какой-то литовской летописи.
И какая удивительно странная Куликовская битва! Обычно войска союзников руководители битвы пускали в мясорубку с самого начала, а свои войска приберегали для решающего удара. Так, например, было в Грюнвальдской битве 1410 года (через 30 лет), когда Ягайло и Витовт пустили для «затравки мясорубки» татарскую конницу ВКЛ. А в данном случае в мясорубку были пущены полки Москвы — ее финны и татары, а «засадными полками» являлись хоругви ВКЛ. Когда литвины увидели, что пора действовать, на поле боя появились закованные в железо рыцари ВКЛ с «Погоней» на знаменах и с шестиконечным красным крестом Евфросинии Полоцкой на белых щитах. Заодно это говорит о том, что битвой-то руководили не московиты, а литвины ВКЛ. Они и победили в этой битве, они и преследовали убегающие войска Мамая — генуэзскую пехоту и казаков Дона (ни одного татарина в войске Мамая не было).
И далее в «Задонщине»:
«Молвяше Андреи к своему брату Дмитрею: сама есма два брата дети Вольярдовы [Ольгерда], внучата Едиментовы [Гедимина], правнучата Сколдимеровы [тут непонятно, кто подразумевается]. Сядем, брате, на свои борзи комони, испием, брате, шеломом своим воды быстрого Дону, испытаем мечи свои булатныя. Уже бо, брате, стук стучит и гром гремит в славне граде Москве».
Конечно, автор «Задонщины» через 100 лет после битвы никак не мог знать о том, что говорил Андрей Ольгердович Дмитрию Ольгердовичу. Да и как они могли говорить из Пскова в Брянск — по телефону, что ли? Их желание защищать Москву подается не как защита вотчины ВКЛ, а как якобы некая странная и необъяснимая симпатия к Москве. И плюс столь же странное желание зачем-то «испить шлемом воды из Дона». Зачем? Своих дел не хватает? Мамай-то шел не Брянск или Псков захватывать — и вообще якобы не покушался на ВКЛ, как гласит официальная российская версия. Чего же литовские князья так озабочены защитой Москвы?
А ведь есть с чем сравнивать: Рязанское княжество присягнуло Мамаю — и ВКЛ это было безразлично, никто не ринулся воевать за Рязань. Но литовские князья ринулись воевать за Москву — очевидно, только потому, что считали Москву частью ВКЛ.
И в другом, более позднем списке «Задонщины» прославляется Литва и подается как союзник Москвы, а вовсе не враг:
«О, соловей, летняя птица, вот бы тебе, соловей, пеньем своим прославить великого князя Дмитрия Ивановича, и брата его князя Владимира Андреевича, и из земли Литовской двух братьев Ольгердовичей, Андрея и брата его Дмитрия… Те ведь — сыновья Литвы храбрые, кречеты в ратное время и полководцы прославленные, под звуки труб их пеленали, под шлемами лелеяли, с конца копья они вскормлены, с острого меча вспоены в Литовской земле».
Как видим, Андрей и Дмитрий Ольгердовичи вовсе не сбежали из Литвы на службу московскому князю, как выдумывают сегодня российские историки, а выступают как ПРАВИТЕЛИ Литвы, союзной Москве.
И далее это четко раскрывается:
«Молвит Андрей Ольгердович своему брату: «Брат Дмитрий, два брата мы с тобой, сыновья Ольгердовы, а внуки мы Гедиминовы, а правнуки мы Сколомендовы. Соберем, брат, любимых панов удалой Литвы, храбрых удальцов, и сами сядем на своих борзых коней и поглядим на быстрый Дон, напьемся из него шлемом воды, испытаем мечи свои литовские о шлемы татарские, а сулицы [дротики] немецкие о кольчуги басурманские!».
И ответил ему Дмитрий: «Брат Андрей, не пощадим жизни своей за землю Русскую и за веру христианскую и за обиду великого князя Дмитрия Ивановича!…Седлай, брат Андрей, своих борзых коней, а мои уже готовы — раньше твоих оседланы. Выедем, брат, в чистое поле и сделаем смотр своим полкам — сколько, брат, с нами храбрых литовцев. А храбрых литовцев с нами семьдесят тысяч латников».
Таким образом, «Задонщина» четко и ясно указывает, что Ольгердовичи привели ЛИТОВСКИЕ войска. Как они могли бы это сделать, если, как придумывают российские историки, они якобы сбежали из ВКЛ и находились на службе у московского князя? Тут, кстати, опровергается и вымысел льва Гумилева о каком-то «русском населении» «из-под Минска, Полоцка, Гродно». Для «Задощины» это ЛИТВИНЫ. Кстати, в оригинальном тексте «Задонщины» и пишется везде: «литвины», однако в нынешней российской интерпретации текста ошибочно ставится «литовцы», хотя такого слова в те времена не было — слово «литовец» появилось только в XIX веке.
Что касается 70 тысяч литовских ратников (из 300 тысяч войска Дмитрия Донского), то это, конечно, преувеличение где-то в 10 раз. Автор «Задонщины» объясняет странное желание Ольгердовичей воевать за Москву тем, что они, дескать, настолько влюблены в землю Русскую, что готовы отдать за нее свои жизни. Сомнительно это. Особенно на фоне другой фразы из этого же текста:
«И метнулся поганый Мамай от своей дружины серым волком и прибежал к Кафе-городу. И молвили ему фряги [генуэзцы]: «Что же это ты, поганый Мамай, заришься на Русскую землю? Ведь побила теперь тебя Орда Залесская»».