Сбой реальности
Шрифт:
Глядя с опасением на незнакомый поблескивающий металл, Леда спросила:
– Зачем они нужны?
– Называются «браслеты Запрета». Когда они на запястьях, носитель не может совершить самое простое магическое действо.
– Никогда! – воскликнула пленница, грозно сверкая глазами.
Дмитрий на это среагировал совершенно спокойно, словно предвидел заранее, и стал рассуждать:
– Ну и где обещанное покаяние? Где так пафосно недавно провозглашенное смирение? Неужели так трудно побыть некоторое время без возможности использовать свой дар? И при этом спасти от страшной казни не только себя, но и всех своих соратников! Тем более, если они
Владычица застонала от раздирающих ее противоречий:
– Но как?! Как я смогу жить без привычной силы? Это ведь хуже смерти!
– Обман! Например, я гораздо сильней во всех сферах, но без раздумий лишусь своих сил ради спасения моей любимой или близких друзей. Так что, какой будет твой выбор?
Минута прошла в тяжелом ожидании, и только потом вздрагивающие губы выплеснули из себя слова:
– Я согласна.
Глава девятнадцатая
Голод – большой учитель
Проснувшись и свесив ноги с гигантской кровати, Хотрис ощутил в себе уже не просто звериный голод, а раскаленный, пылающий очаг, который стал прожигать стенки желудка и вскоре вывалится наружу. В противовес этому обе ноги чувствовались словно чужие, и после внимательного осмотра стало понятно, что полученные когтями шакалов раны изрядно припухли.
Укоряя себя за ротозейство и запоздало сожалея, что не промыл раны еще при первом посещении ванны, Хотрис устремился туда со всей поспешностью. Причем с помощью перемычки кресла он теперь легко провернул декоративную накладку и с одного удара плечом опрокинул обломки злосчастной двери.
– Ну вот, как все просто, – бормотал он, открывая краны и быстро разматывая свои импровизированные бинты. – А я столько времени потратил! Баран, и тот бы дурной башкой биться в стену не стал, а легко бы додумался ручку поискать.
Раны выглядели неважно: царапины распухли и странно покраснели. Касания к ним вместо боли вызывали какое-то неприятное жжение. А ведь ни лекарств, ни даже запасных бинтов под рукой нет. Разве что жалкие остатки одного рукава, которые после тщательного промыва тела юноша наложил непосредственно на рану и замотал прежними обрывками. После чего грустные мысли так и закрутились в сознании: «Чего мне стоило прихватить хоть одну маленькую баночку лечебной мази в лаборатории Азарова! Тем более что наставник, руководящий изготовлением целебного средства, так и хвастался уникальными его лечебными особенностями. Мол, Купидон лекарство только самым богатым продает, и за очень большие деньги».
В самом деле, стащи парень тогда хоть одну баночку магической панацеи, сейчас бы и горя не знал. Весила она совсем ничего, да и украсть было легко: по той лаборатории маг его проводил несколько раз. То картинки со здешними хищниками показывал, то кресло возвращения демонстрировал. Причем хоть кресло и гудело, вибрировало, все время оставаясь включенным, помощник Азарова обучал Хотриса правильно сжаться при возвращении и цепко держаться за дуги на подлокотниках, не забывая часто повторять:
– Кресло находится здесь, но это не значит, что ты сразу в нем окажешься. Тебя еще несколько раз потрясет, а то и швырнет из стороны в сторону в самом подпространстве. Именно поэтому рекомендуется сразу, как только провалишься в омут перехода, ухватиться крепко за эти дуги. Именно они находятся не только ЗДЕСЬ, но и ТАМ. И чем быстрей ты за них ухватишься, тем быстрей и безболезненней очутишься в кресле.
Сейчас Хотрис сожалел страшно:
– Не кресло надо было рассматривать, а баночку с чудодейственной мазью хоть одну прихватить! Тетеря безмозглая!
Но чего уже себя укорять, упущенного не вернешь. Только и оставалось надеяться, что раны просто временно припухли, а дальше дело пойдет на поправку. Тем более что вновь резко напомнил о себе больной желудок, напрочь отметая ненужные размышления, кроме одного: «На охоту! Иначе поросята сдуру выскочат наружу и… мне придется охотиться на петухов-переростков. А там роль охотника может и не мне достаться».
Пожалуй, это размышление заставило подойти к окну и внимательно присмотреться к обстановке. И сразу глаза уловили главное несоответствие: шакалов стало больше! После тщательного и троекратного подсчета увеличение численности хищников подтвердилось: вместо тридцати девяти стало сорок девять. Причем как раз новые особи и бродили с бешенством в глазах по всему двору, с надрывом подвывая и порой кидаясь друг на друга. Кажется, попали они сюда явно не добровольно и теперь никак не могли освоиться. Зато совершенно иначе вели себя «старички». Они в сонной прострации разлеглись на ступеньках крыльца и только лениво приподнимали головы в случае особенно громкого визга.
То есть кто-то, а может, и некие магические структуры заметили уменьшившееся количество хранителей и стали наращивать прежнее количество. Печальное наблюдение! Теперь будет трудно уничтожить всех шакалов и очистить хотя бы один двор для свободного перемещения. Хотрис еще не понимал до конца, зачем это надо, но смутная уверенность в правильности такого действия имелась. Хотя попытки над ней задуматься привели к иной мысли: «А три погибших и сожранных мохнатика? Их тоже подменили новыми? И одного варана не хватало. Надо обязательно глянуть. Ладно, успеется. А сейчас – на охоту!»
На этот раз юноша не стал зажигать свой жалкий свечной огарок, понимая, что того все равно не хватит, а решил ориентироваться в темноте коридоров на тусклые пятна света в их торцах. Тем более что и возвращаться в «свою» комнату он сможет по аналогичному ориентиру: свет из раскрытой двери.
Накинул на запястье петлю своего оружия, палку для открытия дверей прикрепил к ремню брюк на спине, взял импровизированное копье да вдобавок прихватил весьма удобный, в виде короткой дубинки, подсвечник. Причем когда двинулся по коридору, то копье в левой руке практически волок за собой по мягкому ковру, чуть выставив вперед, а правой тыкал подсвечником перед собой, дабы не врезаться в неожиданную преграду. Тем более что глаза быстро привыкли к густой темноте и уже после первого поворота коридора различали общие контуры предметов вполне сносно. Надо было и в первый раз не использовать свечку, а постараться привыкнуть к слабому освещению.
Добравшись до центра замка, бесстрашно спустился вниз, стараясь двигаться без стука и топота. Теперь Хотриса терзал другой страх: вдруг глупые поросята решили вырваться к свету, вообразив, что там чистый лес и свобода? Потому что вначале желанного повизгивания не слышалось. Никак не отреагировали и дикие твари, холки и головы которых виднелись на фоне светлого пятна центральных выходов. Видимо, их только и можно было привлечь да разозлить громкими криками и разносящимся после этого эхом. Но сейчас такие действия совершать не следовало. Опять-таки, и поросята могли испугаться да сорваться в сторону почти открытого пространства со стороны варанов. Там виднелась только одна зубастая пасть.