Сбылась мечта бегемота

Донцова Дарья

– Глеб Валерьянович, начинайте, – распорядилась я. – Потом Денис о нашей беседе с Иосифом проинформирует.

Борцов расстегнул пиджак.

– Жарко у нас… Мы копались с Робом в научных статьях, докладах, просмотрели работы Траубена и Йоргена, думали, может, немцы упоминали кого-то из россиян, занимающихся исследованиями ведьминого корня. Но везде круглый ноль. И тут Троянова осенило: он решил покопаться в уголовных делах знахарей, целителей. Вдруг кто-то из них отправил на тот свет пациента с помощью искомого яда и травника осудили?

– От безнадеги придумал, – признался айтишник.

– И там нас ждал жирный карась, – заулыбался Борцов. – Но пусть дальше Троянов повествует.

– Не

стану утомлять вас долгим рассказом, – подхватил Роберт. – Должен сказать, что у нас после перестройки практически не привлекают к ответственности магов, колдунов и прочих шарлатанов, такие дела по пальцам можно пересчитать. Но я раскопал старую историю, которая разыгралась в конце семидесятых прошлого века, когда к представителям разного рода нетрадиционной медицины относились куда более сурово, чем сейчас. Лидия Олеговна Будина, кандидат наук, врач-терапевт, позже увлекшаяся гомеопатией, обвинялась в смерти семнадцатилетней Олеси Кравчук. Девушка была беременна, и Лидия Олеговна дала ей какое-то средство, вызывающее выкидыш. Кравчук приняла лекарство, у нее резко поднялась температура, девушка впала в кому и умерла через несколько дней. Но до того, как потерять сознание и скончаться, она успела рассказать матери о своем визите к Будиной. Родительница Олеси служила в МВД, занимала там не последний пост и сделала все возможное и невозможное, чтобы врач очутилась за решеткой на длительный срок. В состав зелья, которое гомеопат вручила бедняжке, входил ведьмин корень. На суде Будина сказала, что она давно изучает травы, составляет разные сборы, которые прекрасно работают при многих заболеваниях. Ведьмин корень издавна использовали травники, в том числе для абортов. Лидия Олеговна правильно составила сбор, соблюла пропорции, ранее у нее никогда проблем с этим лекарством не было. Но принимать ведьмин корень может лишь совершенно здоровая женщина. Будина поинтересовалась у Кравчук, не имеет ли та хронических болезней, услышала категоричное «нет» и отдала пациентке пузырек. А Олеся не сказала ей, что с детства страдала гастритами, потом язвой желудка, кроме того, у нее аллергия на молочные продукты. Небось Кравчук испугалась, что гомеопат, услышав о ее проблемах, откажется ей помочь. Можно сказать, девушка сама себя убила.

– У Насти тоже была язва желудка, обострившаяся во время беременности, и она не могла пить молоко, – вспомнила я. – Может…

– Теперь мы точно знаем, что Зарема не покушалась на жизнь Насти и не умела составлять лекарственные настои, – не дал договорить мне Троянов. – Сбор для студентов и Ледневой Агабишева составляла по рецепту сотрудников Макинтоша. Но Паша-то Бубнов принес Насте отвар для избавления от погибшего плода. Где он его взял? Почему соврал Насте и потом Марине Арнольдовне, что средство от Заремы?

– Похоже, Настю не собирались убивать, – подхватил Борцов, – с ней произошла та же история, что и с Кравчук. Я тут почитал умную книжку и теперь знаю: в случае язвы желудка ведьмин корень очень опасен. Эта трава вообще, как говорит моя племянница, стремная. Небольшая передозировка, и больному можно спешно составлять завещание. Именно поэтому ведьмин корень стал так популярен у отравителей, а растение оказалось почти истреблено. Но слушайте дальше. Будиной было запрещено заниматься медицинской практикой, ее отправили на зону. Лидия Олеговна отсидела срок полностью и… исчезла. То есть я нигде не нашел упоминаний о ней. Она просто испарилась, растаяла в воздухе. Но есть ее документы из СИЗО и колонии. Там сказано, что через день после приезда на место отбывания наказания заключенная родила мальчика, и тот скончался. Будину судили беременной, следствие и заседание суда провели с неприличной скоростью – Кравчук-старшая сделала все, чтобы наказать виновную в смерти ее дочери.

– Олеся же не сказала о язве желудка! – возмутилась Лиза. – Еще вопрос, кто виноват.

– Давайте не уходить туда, куда не надо, – велела я. – Значит, никаких следов Лидии Олеговны после освобождения ты не нашел?

– Нет, – коротко обронил Троянов.

– Она могла выйти замуж, – подсказал Жданов, – сменить фамилию.

Роберт резко повернулся к Денису.

– Интересная мысль! Мне такая за долгие годы работы ни разу не приходила в голову. А еще она, идя в загс, решила до кучи избавиться от имени и отчества и заодно подправила год своего рождения. Знаешь, Дэн, некоторые просто покупают новый паспорт, а старый сжигают, пепел съедают и живут счастливо. Была Лидия Олеговна Будина – стала Клеопатра Попандуловна Недуйвнос. Только я в этой ситуации бессилен что-либо сделать.

– Ладно тебе, не злись, – пробормотал Денис, – я просто поделился идеей.

На столе зазвонил телефон, Лиза сняла трубку.

– Да, конечно, сейчас встретим.

– Антонина пришла? – догадался Жданов.

Я встала.

– Отлично. Оставайтесь тут, я поговорю с Гончаровой с глазу на глаз в своем кабинете. Денис пока расскажет вам о нашей беседе с Макинтошем. Роб, проверь, как звали покойную мать Паши Бубнова.

– Ксения Павловна, – тут же ответил Троянов.

– Не Лидия? – переспросила я.

– Нет, Ксения, – повторил компьютерщик.

Я посмотрела на Дениса.

– Осужденную по делу Олеси Кравчук зовут Лидия Олеговна Будина. И она гомеопат, работала с ведьминым корнем. Понимаешь? Не забудь сказать всем о фразе Павла: «Лида не переживет позора». Ну, все, я пошла встречаться с добросердечной Тонечкой.

* * *

Минут десять мы с коллегой Ольги Мамонтовой-Казаковой вели ничего не значащую беседу, потом я вытащила из стола кипу бумаг.

– Ой, столько подписывать? – испугалась Тоня. – Это долго.

– Вы спешите? – улыбнулась я.

– Нет, – пожала плечами Гончарова. – Хотя да, надо в магазин зайти. И у вас так душно. Можно окно открыть?

– Лучше включить кондиционер, – предложила я.

– Прямо дышать нечем, – пробормотала Антонина.

– Восхищаюсь вами! – воскликнула я. – Мне тут рассказали, что вы заботитесь о девушке с болезнью Дауна. Я имею в виду Ирину Вахрушину.

Тоня быстро заморгала.

– Иногда заглядываю к ней по-соседски.

– Вы с ней в лото играете, – добавила я.

– Да, – кивнула Гончарова, – случается.

Я погладила стопку документов ладонью.

– У нас остался один вопрос, без ответа на который закрыть дело о самоубийстве Мамонтовой невозможно. Думаю, вы знаете на него ответ. Каким образом Ирина Борисовна Вахрушина, никогда не выходившая без сопровождения из квартиры, приехала на работу к Алине Крапивиной и продала ей замечательный чаек от алкоголизма?

Антонина заклацала зубами.

– Мне холодно, выключите кондиционер.

Я внимательно посмотрела на нее и взяла телефон.

– Глеб Валерьянович, у вас есть градусник? Не тот, что втыкают в печень трупа, а чтобы померить температуру живому человеку?

Борцов издал тихий смешок.

– Сейчас принесу.

– Ж-живому человеку… – заикаясь произнесла приемщица и вцепилась в подлокотники кресла, – п-печень т-трупа…

Эксперт пришел меньше чем через минуту и протянул Тоне нечто, похожее на кусок пластыря.

– Приложите ко лбу.

– Зачем? Я боюсь, – пролепетала Тоня.

– Это совсем не больно, – улыбнулся Глеб Валерьянович, – одноразовый термометр. Когда вам стало плохо?