Сбылась мечта бегемота
Шрифт:
– Идиотство, – вздохнула я.
– Взрослому человеку это очевидно, а ребенку… – Роберт усмехнулся. – Я шел из школы без звездочки и думал о самоубийстве. Представляешь, утром бежал на занятия веселым, счастливым, а возвращался с твердым намерением отравиться.
Затрезвонил телефон Троянова.
– О! Привет, Макс! – обрадовался он, ответив на вызов. – Приехал мой новый комп? Уже лечу к тебе.
Я вышла из кабинета и поспешила на парковку. Роберт прав. Нет смысла ругать Аню, она ничего плохого не совершила, скорее всего, девочка не умеет шить. И
По документам Антонине Андреевне было далеко за двадцать, а выглядела она совсем юной девушкой.
Увидев прехорошенькую блондиночку с точеной фигуркой, я подавила приступ зависти и уже в который раз дала себе честное слово изменить режим питания. Совсем не здорово целый день ничего не есть, а вечером, вернувшись домой и окинув голодным взором пустой холодильник, кидаться заказывать пиццу, крича в трубку:
– Мне самую большую, на толстой лепешке и с тройной начинкой!
И уж совсем плохо лопать «пепперони» лежа в кровати и запивая все это лимонадом. Я выгляжу старше своего возраста из-за лишнего веса. Все! Завтра с утра ем геркулесовую кашу, а на работу беру контейнер с овощным салатом.
– Зачем я вам понадобилась? – колокольчиком прозвенела Антонина.
Я отбросила не относящиеся к работе мысли и задала первый вопрос:
– Вы дружили с Ольгой Мамонтовой?
– С Лялей? Нет, – поспешно ответила Гончарова. – А чего? Она самоубилась. Давно. Год уже прошел. Или даже больше. Ничегошеньки о ней не знаю. Вот!
– Сразу после смерти Ольги Сергеевны вы говорили другое: вроде она помышляла о самоубийстве, – напомнила я.
– Вы путаете, – защебетала Антонина, кокетливым жестом поправляя волосы. – Мы с ней ваще не пересекались. Вот. Работали далеко друг от друга. Вот.
– Комната бухгалтерии настолько велика? – удивилась я. – В ней пара тысяч квадратных метров? До сих пор я видела не очень просторные помещения, да еще с тесно натыканными столами, за которыми сидят сотрудницы. На подоконниках у них цветы, постоянно играет радио, есть возможность поболтать, посплетничать, попить чайку.
Антонина дернула плечом.
– Ну… ваще… вот…
Я улыбнулась девушке.
– Антонина Андреевна…
– Лучше просто Тоня, – попросила она.
– Хорошо. Тонечка, вы не имеете дел с цифрами, в трудовой книжке у вас указана должность «приемщица».
– Нет, я экономист, – соврала дурочка.
Я встала.
– Спасибо за беседу.
– Это все? – удивилась Тоня. – Тогда чего вы прикатили ко мне домой? Зачем попросили вас подождать? У меня выходной, я хотела по магазинам прошвырнуться, а не с посторонними болтать. Думала, у полиции серьезное дело, а оказалось – ерунда.
Я изобразила смущение.
– Извините за беспокойство, я только сейчас поняла: мне нужны не вы, а ваш отец. В протоколе напутали, оформили его как женщину, это он, наверное, хорошо знал Ольгу. Приеду к нему вечером.
Большей глупости, чем выданная мною сейчас, и не придумаешь, но Антонина откровенно испугалась:
– Папа тут ни при чем! Он никогда у меня на работе не появляется, Лялю в глаза не видел.
Я вновь села на стул и открыла планшетник.
– Вот протокол беседы с Гончаровой А. А., проживающей вместе со своим отцом Гончаровым А. А. на Рябиновой улице. Девушка назвала себя лучшей подругой самоубийцы. Если это не вы, значит, тогда ваш отец, просто в документы ошибочно записали не «Гончаров», а «Гончарова».
Сказав последнюю фразу, я тут же поняла, что произносить ее не стоило. Навряд ли даже столь несообразительная девица, как Антонина, поверит в такую чепуху, надо было придумать нечто более убедительное.
– Ну… ну… это другая Гончарова, не я… – пробормотала красавица.
Я потерла ладони.
– Отлично, сейчас направлюсь в ваш отдел кадров, там мне подскажут, где искать ту женщину.
– Ну… э… вот… – выдавила из себя Тоня.
Я поднялась.
– А чего вы про нее вспомнили? – с отчаянием воскликнула девушка. – Лялю давно похоронили!
– Открылись новые обстоятельства: найдены записи, в которых Ольга Сергеевна упоминает одного человека, – честно ответила я. – Похоже, он сильно нервировал ее.
Антонина вскочила.
– Вот гадина! Небось вы про Ваню говорите? Он ваще ни при чем! Наоборот все было, это Ольга доводила Морковина.
– Значит, вы все-таки хорошо знали коллегу, – резюмировала я. – Побеседуем у вас дома или поедем в наш офис для официального разговора?
Девица всхлипнула и прошептала:
– Лучше тут посекретничать. Только дайте честное слово, что ничего папе не расскажете!
– Ваш отец будет последним человеком, который услышит от меня что-либо о вас, – пообещала я.
Глава 4
Объединение «Пластмассбытканьон» – это завод с сетью мелких приемных пунктов, в которые приходят люди, чтобы сделать заказ. Фантазия клиента ничем не ограничивается. Хотите розовые в зеленую клеточку садовые скамейки? Нет проблем, вам их выполнят из пластика, честно предупредив, что они не предназначены для морозов. Желаете заказать триста стаканов для корпоратива с логотипом родной фирмы? Решили подарить ребенку трехметровый домик Барби? Любой каприз будет выполнен за ваши деньги.
Приемщицы получают крохотную зарплату, но им дают процент от заключенных сделок. Тоня и Ляля работали в одном пункте, прекрасно ладили и придумали, как лучше обрабатывать клиентов. Если в контору входили тетка или мужчина лет пятидесяти и рулили к Тоне, та сухо говорила:
– Занята, обратитесь к свободному сотруднику.
В большинстве случаев обескураженные не очень приветливым приемом заказчики усаживались напротив Ляли и недовольно говорили:
– Ваша коллега не очень-то хорошо воспитана.