Сцены у фонтана
Шрифт:
Константин. Ах, зэззараза!..
Кошкин. Ну, что же нам делать, ну, что же?..
Константин. Да не трогай ты, черт вас!..
Кошкин. Можете кричать, я вас понимаю, держитесь!..
Пахнуло ветерком, фонарь помигал и зажегся. Костя и Кошкин, оказывается, уже выбрались из фонтана. Костя на четвереньках. Кошкин возле на корточках. Федор снова осел у столба. Нетрезвый человек, потерявший энтузиазм — жаль… Константин со страданием поводит головой
Кошкин. За что они вас так? Вы же их не трогали, кажется, даже убегали, я видел… Ведь не трогали, правда? Другое бы дело — вы тронули, или слова нехорошие… (Тяжко вздыхает.) Так больно видеть, как люди бьют человека: в живот, по ребрам, по печени… по почкам, в диафрагму… наверное, в пах… (Зажмуривается.) Ногами… Главное — за что?.. (С неизъяснимым состраданием смотрит на Костю.) Меня однажды… Я вас хорошо понимаю, потому что и меня однажды, знаете, били… Но только не в парке, а на ярко освещенной площади у кинотеатра «Слава». И там тоже были люди, и тоже никто не вступился… (Воющему Федору.) Не надо бы, ну, пожалуйста?.. (Косте.) Как вам? Что, худо?.. (Заглядывает в лицо.) Побледнели… Что, приподняться?..
Константин отрешенно мотает головой.
(Поднимается, озирается по сторонам.) Вас били двое — меня один… но тоже жестокий… Он пинал меня так, словно я и есть его главный заклятый враг. А мы даже не были знакомы… Так получилось: он выругался, а я сказал, что ругаться нехорошо… (Закрывает лицо руками и, кажется, предается воспоминаниям.) От каждого пинка во мне будто что-то надламывалось, обрывалось… Да… У вас, я думаю, тоже… Надо бы «скорую»… (Срывается с места.)
Константин(резко). Стой! Ах, зэззара!..
Кошкин(возвращается). Очень худо?..
Федор(жалобно). Ваня…
Кошкин(приседает возле Кости). Здесь, буквально у выхода должен быть автомат.
Константин. Не работает.
Кошкин. Помню, работал…
Константин. Я поломал.
Кошкин. Зачем?..
Константин. Ни зачем… по пьянке…
Кошкин. Жаль… Может быть… А еще автоматы? Все же вы не могли поломать! (Срывается.)
Константин. Стой, зэзара!..
Кошкин(возвращается). Что вы сказали?..
Костя молчит.
Но почему? Чего вы боитесь? Вас разденут, тщательно осмотрят, если есть переломы — наложат гипс, если вывихи — вправят, и через несколько месяцев вы в порядке! Как было со мной!
Константин. Никого не звать…
Кошкин. Вы неправы… Вы сами сейчас в таком состоянии, когда сами просто не в силах… Вам нужна помощь… врачебная… квалифицированная…
Костя было пытается взобраться на ноги — кажется, не в силах разогнуться, со стоном валится на колени.
Что, очень больно?
Константин. Дай… (Тянет руку.) Обопрусь, что ли…
Кошкин. У вас руки в крови!
Константин(разглядывает собственную руку; проводит по лицу, снова разглядывает). Это из морды…
Кошкин. Видите!
Константин. И чего? Не видал никогда? Ну и чего?
Кошкин. Кровь… больно видеть…
Константин. Да ладно… чужая — она не болит…
Кошкин(горячо). Болит! еще как! лучше я вас под плечи…
Пахнуло ветерком, фонарь помигал и погас.
Константин. Ах, ты, зэззараза!..
Кошкин. Я стараюсь осторожно!
Константин. Ах, зэззара!..
Кошкин. Да я понимаю… как это, когда тебе больно…
Константин. Парень, парень, парень!
Кошкин. Держу! Константин. Ах, зэза!..
Кошкин. Неужели так больно?
Константин. Не могу, блин, сидеть!
Кошкин. А стоять?
И снова пахнуло — и снова фонарь помигал и зажегся. У скамейки стоит полусогнутый и полуобмякший Костя. Кошкин изо всех сил поддерживает его под плечи. Федор — как испарился.
Константин(сокрушенно вздыхает). Эх, Толя, Толя, дружок ты мой…
Кошкин. А куда, главным образом, били? Что чувствуете?
Константин. Слушай, тебе… какое?..
Кошкин. Обиделись все же, обиделись, да… За то, что я не вмешался… Наверно, вы правы… Да… (Разглядывает Костю.)
Молчат.
Я бы должен вмешаться, как-то вас уберечь… Но я, понимаете… Я, понимаете… Во мне в ту минуту как будто… как будто…
Константин. Остынь: чего надо лезть, когда не тебя…
Кошкин. Неправда! Лезть надо!..
Константин. Да ладно…