Счастье измеряется в хвостах
Шрифт:
– Эй, меня кто-нибудь слышит? Я сейчас обкакаюсь!
Мама, занятая тем, что никак не могла найти свои резиновые сапоги, уже поняла, что пропажа одного сапога – дело лап щенка, но ругаться с раннего утра не хотела, поэтому лишь проворчала, когда сапог наконец-то нашёлся:
– Прятать их, что ли, по вечерам?.. Каждое утро утаскивает!
Щенка вывели на улицу, минут пятнадцать в доме царила гробовая тишина, ибо папа, изображавший бурную деятельность, пока мама была в квартире, с её исчезновением рухнул в кровать со стоном:
– Ещё пять минут! – и для кошки
Блаженство, однако, закончилось с шумным появлением Этой и щенка. Мелкий ныл не переставая:
– Чего так быстро? Ну чего так быстро!? Я ещё не всё сделал!
Папа взвился с кровати и сделал вид, что заворачивает тапочки в газету.
– Эдик, проснись! Тапки нужно положить в пакет, а не заворачивать их в собственную пижаму. Быстро умываться! – на ходу распорядилась Эта.
Потом был завтрак, во время которого Маняха милостиво посетила свою миску и соизволила выкушать парочку сухариков. Семья, конечно, ела в три горла! Никто из них не обращал внимания на кошку, которая сидела на полочке и сверху вниз выливала ушаты презрения на своих двуногих. Примитивные создания не могли оценить степень ликования кошки, по велению которой небесные силы отсылали их в тьмутаракань, на верную гибель.
Только бы не вернулись!
– Все готовы? – Эта пересчитала сумки, собранные ещё с вечера, и сказала Этому: – Бери Кубу и иди разогревать машину, я пока посуду вымою. Потом вернёшься за сумками – и в путь.
– Ты с соседкой договорилась? Она когда придёт? – папа схватил скачущего Кубу за загривок и поволок в прихожую.
– Обещала сегодня часов в семь. Так… корм насыпан… воды много… туалет свежий… Маня! Ты будешь скучать?
Кошка закатила глаза:
– Ещё чего! Сваливайте уже быстрее… Сейчас начнутся обнимашки… фу!
– Иди сюда, будем прощаться! – мама снова хотела схватить Маню и, как обычно, живьём содрать её красивую шкурку, но хитрюга была начеку. Прогнувши спинку, выскользнула из опасных клещей Этой и забилась под кухонный диванчик. Оттуда её точно не достанут.
– Какая дикая! Три года с нами, а всё – как из лесу! – в очередной раз разочарованно посетовала Эта.
– Да ладно, уж какая есть! Мы её всё равно любим, – попытался по обыкновению смягчить ситуацию Этот. – Так я пошел?
– Ты ещё здесь? Давай скорее, а то не успеем на паром.
Пошумев ещё немного, двуногие исчезли за дверью. Навсегда? Неужели – навсегда?! Какое счастье! Выждав ещё пару минут для пущей уверенности, Маня вылезла из-под диванчика и отправилась сканировать свои владения.
Зал – никого.
Спальня – кровать забыли заправить, как всегда! Неряхи! В спальне тоже никого.
Кухня – пусто.
Туалет – никого.
Красота!!!
Весь день Маня слонялась по квартире, проверяя – не залетел ли какой враг через закрытые окна. Утренней, дневной и даже вечерней медитации никто не мешал. День прошёл блестяще!
Она уже собралась погрузиться в самосозерцание перед сном, как вдруг… Что это?! Скрежет в замочной скважине! Воры!
– Ну, давай посмотрим, сколько ты тут нагадила?..
Соседка из пятнадцатой квартиры зашла в коридор, гремя ключами, и, не снимая уличную обувь, пошагала в ванную комнату. В лотке лежали изделия Маниного производства.
– Фу, мерзость! – соседка вытряхнула содержимое лотка в унитаз. – Дожила! На старости лет за чужими кошками убираю! А ну, иди отсюда, трёшься тут, зараза!
И оттолкнула ногой сидевшую рядом кошку.
«Я не ослышалась? Она назвала меня «заразой»?! Кто это чудовище? Кто дал ей ключи от моей квартиры?!» – буквально онемела ошарашенная Маня.
«Чудовище» между тем отправилось на кухню. Маня, по-пластунски приседая на лапах, двинулась за ней. На кухне «чудовище» открыло шкаф, вытащило коробку с кормом и навалило его полную миску.
– А воду? Ты забыла поменять мне воду! – чуть не подавилась собственным возмущением кошка.
Ирина Викторовна (она же «чудовище», она же соседка) взяла двумя пальцами миску и долила туда содержимого. Не поменяла, а долила воду из крана!!! Не фильтрованную, как всегда делала Эта, а из крана – грязную, вонючую воду. Долила!
Грохнув миской по столешнице так, что вода расплескалась вокруг, соседка собралась было отправиться домой. Но, увидев притаившуюся в углу кухонного стола удивлённую кошку, схватила Маню за шкирку и, подняв высоко над столом, проворчала недовольно:
– И что они нашли в этом комке шерсти? Ни рожи, ни кожи! Был бы ещё мейн кун какой-нибудь, а то – чисто мусорно-бачковая дрянь! И надо им столько денег тратить на такое убожество! Корм, поди, рублей пятьсот стоит, наполнитель сыплют дорогой! Ненормальные. Фу, брысь! Пошла вон!
Ночью Маня спала плохо. Ей снилось «чудовище», пожирающее содержимое её лотка. Какие-то туристы, переминаясь с ноги на ногу, тупо стояли в очередь к её миске, из которой нескончаемым потоком сыпался корм в их широко раскрытые пасти. Во сне у Мани болел живот: в нём теперь поселились инфузории-туфельки из грязной водопроводной воды, одна из которых была особенно буйной – она кружилась и пела дурным голосом: «Рюмка водки на столе-е-е-е-е!». За инфузорией бегал мейн кун, хватал ту за хвост и блеял козлом: «Мадам, а не пожрать ли нам в мусорном бачке? Говорят, там сегодня недурную солонину подают!»
Одним словом, спала Маня плохо!
Снился Мане и Ангел. Так, фрагментарно снился, неназойливо. Улыбался нахально и спрашивал: «Мне прилететь?».
Но кошка не желала его звать. Ей хотелось насладиться одиночеством. Станет скучно – позовёт, пусть развлекает. А пока сама справится.
На следующее утро Маня проснулась не потому, что кто-то скакал по спальне и требовал: «Куба хочет гулять!», а потому, что она больше не хотела спать!
Потянувшись во всю мощь своего гибкого позвоночника на все стороны света, похрустев всласть всеми суставчиками, всеми хрящичками, кошка подумала: «А хорошо же! Смогла бы я так потягиваться, если бы в доме сейчас был дурачок Кубка? Он бы решил, что я его играть зову, и полез бы ловить мой хвост. Какая без него благодать!».