Счастье на высоких каблуках

Хмельницкая Ольга

– Я и не думаю, что дурак, – сказала Жанна.

– Не боишься однажды вечером услышать вопрос о молитве на ночь?

– Он не ревнив.

– Ха, – хмыкнула Юля. – Все мужчины – собственники. Боюсь, тебя ожидают неприятные открытия.

Жанна быстро оделась и выскользнула из раздевалки оперного театра, покачивая бедрами и постукивая каблучками.

Полосатая палочка сделала пасс, и Марина притормозила у обочины. В руках у представителя ГИБДД был радар.

– Елки-фиалки, – пробормотала Марина.

– Куда

летим? – спросил лейтенант, обозревая обильную зеленую растительность. – И что это у вас за посторонние… постороннее… посторонний в салоне?

– Гибискус, – честно сказала Марина. – Китайская роза. А это у вас фен? Красивенький какой!

– Это не фен, а радар – прибор для определения скорости, – мужчина в форме не смог сдержать улыбки, – вы нарушили скоростной режим. Или вы из-за этой вашей розы приборов не видите?

– А на вид – вылитый фен, – сказала Марина.

– А на вид – и вовсе никакая не роза, – подхватил страж порядка. – Или это потому, что она китайская? Вообще поражаюсь. Как будто в России роз нет. Обязательно надо импортное покупать.

В этот момент Марина вновь ощутила спиной чей-то взгляд. Она быстро обернулась. Мимо промчалась неприметная серая машина. «Восьмерка»? И серая ли? Автомобиль был таким грязным, что цвет распознавался с трудом.

– Ладно, проезжайте, – сказал лейтенант. – И впредь покупайте российское, наше, отечественное, исконное, местечково-русопятое.

Марина быстро вырулила на шоссе и вдавила педаль. Она хотела догнать серую машину, но та как сквозь землю провалилась.

Дима молча ел. На тарелке перед ним лежала паста с морепродуктами. Жанна манерно ковыряла мороженое, оттопырив мизинчик.

– Как дела на работе? – спросила Жанна.

– Нормально.

– Тебе нравится этот ресторан? По-моему, здесь очень уютно. Очень милые свечи, такой тонкий аромат.

– Да.

Дима подцепил осьминога и съел его, мерно работая челюстями.

– Смотри, как здорово они придумали, – продолжала Жанна, – картины с подсветкой с видами Венеции за ставнями. Такое впечатление, что это окна и мы в Италии. Красиво! Я никогда там не была, но, мне кажется, что там все так и есть: и паста, и пицца, и гондолы с гондольерами.

– Возможно.

Дима был невысок, некрасив, лыс и весил килограммов сто двадцать. Говорил он мало. Лишних движений не делал. Над правой бровью у него виднелся небольшой шрам, условно рассекающий лоб надвое, но Жанна была не в курсе, где и в каких обстоятельствах отметина появилась.

Она вообще ничего о Диме не знала.

Жанна поправила волосы, выкрашенные в медовый цвет.

– Я сегодня видела такие красивые алые босоножки. С плетеным ремешком и пряжкой. На платформе. Они мне так понравились, так понравились, я пела и не могла от них взгляд отвести…

Она выпятила грудь вперед, демонстрируя свои достоинства. Челюсти Димы продолжали мерно двигаться.

Как только Марина припарковалась, филигранно втиснувшись между двумя автомобилями, из подъезда навстречу супруге выскочил Виталик. Аккуратный, подтянутый, в спортивном костюме, с короткой стрижкой и белыми зубами, он выглядел образцовым физкультурником американского образца.

– Конгениально, – сказал Виталик, увидев гибискус.

– Пожалуйста, поставь его на кухне у окна.

Глаза Марины и Виталика на секунду встретились. У нее было узкое лицо с большими светлыми глазищами, светлые пышные волосы, четко разделенные пробором на две половины. Его глаза были темными, как омут. Виталик осторожно вытащил цветок, играя мускулами, и понес к лестнице.

– Не урони, – сказала Марина ему в спину.

Он неспешно повернулся и улыбнулся во весь свой ослепительный рот. Марина вытащила из упаковки шоколадную конфету и сунула ее за щеку. Через несколько минут Виталик вернулся. Он взял в каждую руку по тяжелому пакету, как будто они весили не больше плюшевых мишек. Бицепсы на его руках напряглись. На шее вздулась жилка. Откинув голову, как будто ему совсем не трудно, Виталик понес пакеты в подъезд.

В обувном магазине пахло кожей и свежестью. Сапоги, ботинки, туфли и шлепанцы стояли на стеклянных полках и, казалось, парили в невесомости.

– Какие? – спросил Дима.

– Ой, я пока не знаю! Сейчас подумаю, – сказала Жанна. – Мне бы красные… но я еще не решила!

Она схватила в руки босоножку на высоком каблуке. Кожа шоколадного цвета была усеяна мелкими стразиками. На носке сверкал большой камень. В целом туфелька напоминала новогоднюю елку. На секунду у Жанны мелькнула мысль, что на таких каблуках она будет выше Димы сантиметров на двадцать, но это даже показалось ей пикантным.

– Кхм, – кашлянул Дима.

– Класс, – выдохнула Жанна. – А эти еще лучше.

Она поставила шоколадную босоножку и взяла белую лаковую туфлю с золотистой пряжкой и стальным каблучком.

«Красивые, но каблучок что-то завален, я такие не люблю», – подумала Жанна.

Она взяла с полки серо-розовые, цвета пасмурной зари, босоножки с вырезом в области большого пальца, тканевые, перевитые серебристой кожаной лентой. Следующие были те самые – красные, с плетеным ремешком и пряжкой.

– Прелестные, – сказала Жанна. – Девушка, дайте мне померить эти, эти и вот эти, и еще вон те.

Дима пошел и сел в кресло. Его невысокая фигура и лысина выглядели отчасти комично.

– Почему ты никогда ничего не покупаешь? – часто спрашивала Жанна у Димы.

– Ненавижу шопинг, – отвечал ей Дима.

– У тебя была психологическая травма? – сочувственно тянула Жанна.

– Чего-о? – спрашивал Дима. – Какие другие – да. Психологических не было.

Продавец-консультант принесла Жанне коробки, внутри которых лежали босоножки, перевитые тонкой шуршащей бумагой. У Жанны зазвонил телефон.