Счастье под запретом
Шрифт:
— Да. Это так заметно?
Бланш нежно улыбнулась.
— Это и не могло оказаться простым делом.
— Ты все равно недооцениваешь, уверяю тебя. Хэл очень будет возражать, если застанет меня здесь?
— Пусть только посмеет и тотчас же получит приказ убираться отсюда подобру-поздорову, — ответила женщина. — Я ему не рабыня.
— Поэтому ты и не хочешь за него замуж?
— Кажется, мы собирались обсудить твои проблемы, а не мои. Но нет, вовсе не поэтому. Любовь связывает почище иного закона. Но любовь требует и доверия.
— Доверие, — вздохнул Френсис. — Мне кажется, доверие появляется не сразу.
— Да, его надо завоевывать. И оно нуждается в проверке. Но оно может возникнуть довольно быстро.
— А если доверие подорвано?
— Тогда требуется уйма времени и терпения, чтобы все исправить. В этом и состоит твоя проблема?
Френсис сообразил, что у него нет повода не доверять Серене. Пусть ее действия той ночью и не были слишком мудрыми, но он сумел понять ее. А с тех пор она не совершила ничего предосудительного.
— По правде говоря, нет.
— Тогда все дело в постели.
Он почувствовал, как краска бросилась ему в лицо. Ее взгляд стал лукавым.
— По какой еще причине ты стал бы просить со вета у меня, а не у других Шалопаев?
— Тебя это оскорбило? Прошу прощения.
— Конечно, нет. Ни для кого не секрет, что в моей постели побывало очень много мужчин, и я хорошо изучила науку страсти. Я бы с удовольствием родилась с титулом и жила бы в добродетели, но вышло по-другому, поэтому я такая, какая есть. У меня все сложилось так: либо жить в убожестве и нищете, либо воспользоваться тем, чем Господь одарил меня при появлении на свет. Я редко жалею о том, что сделала именно такой выбор. Ну а теперь выкладывай, чем могу помочь.
Френсис откинулся на спинку стула и неожиданно для самого себя выпалил:
— Я был девственником, пока не встретил Серену.
— А-а, — Бланш улыбнулась. — Как мило!
— Мило?!
— Да-да. — Она с улыбкой подмигнула ему. — Никому не говори об этом, но я подозреваю, что Люсьен был невинным ягненочком, когда я стала его любовницей.
— Люсьен?
— Видишь ли, все те веселые школьные байки, которые вы рассказывали друг другу, были всего лишь байками. Сказками. — Она улыбнулась куда-то в пространство и добавила:
— Ему было всего девятнадцать, и он был так красив, что я с удовольствием сама бы заплатила ему, если бы могла позволить себе такого ангелочка. Думаю, что когда он предложил мне стать его любовницей, это была бравада с его стороны. Он просто сделал то, чего от него ожидали. И был несказанно удивлен, когда я согласилась. Но даже тогда он и бровью не повел, умница да и только. Но если я и не была его первой женщиной, то все равно стала первой, кто отнесся к нему с нежностью и заботой, вложив в это всю душу. Я чувствовала себя очень польщенной, понимаешь. И ощущала свою ответственность. Полагаю, он прошел у меня отличную школу.
Женщина снова взглянула на Френсиса.
— Серена знает об этом?
— Нет. Вряд ли ее восхитит этот факт.
— Почему бы и нет?
— Она… ей все это не нравится. Занятия любовью.
— Она отказывает тебе?
— Нет… она… не знаю. Может быть, Серена ведет себя как положено. Откуда мне знать? Но, кажется, ей это не доставляет никакого удовольствия. Она как-то напряжена… Наверно, я что-то делаю не так.
Бланш встала.
— Значит, ты решил переспать со мной? Да, Френсис?
Он резко встал и заходил по комнате.
— Боже, нет!
— Отлично. Потому что я по-своему очень верна Хэлу. Но я могла бы подыскать тебе другую партнершу. И опытную, хорошую.
— Не надо. А по-другому никак не научиться?
— Не знаю. Я убеждена, что супружеская жизнь Серены была крайне неприятной…
— Я тоже так считаю.
Френсис уже не столь охотно выкладывал свои проблемы, когда речь шла о его собственном невежестве, но все же рассказал ей об украшениях.
— О-о! Бедная девочка. Но если она готова на близость с тобой, это уже говорит о многом. Надеюсь, ты не торопишься и стараешься доставить ей удовольствие?
Дьявольщина, опять его щеки запылали. Он уже просто возненавидел вопросы Бланш, но ради Серены и ее счастья вынужден был смириться с ними.
— Я пытался. Кое-что ей, кажется, нравится, но она никогда не увлекается настолько, чтобы потерять голову, черт бы ее побрал!
— Возможно, первый муж наказывал ее, если она переставала контролировать себя.
Френсис замер, ошеломленный этой мыслью.
— Такое возможно?
— Очень похоже, что так и было. Ривертон был пожилым мужчиной, а им иногда вовсе не легко совокупляться. Он, наверно, научил ее тому, как помочь ему, и наказывал, если ей это не удавалось.
— И что же я тогда могу поделать?
— Займись с ней любовью и покажи, что не собираешься обвинять ее, если что-то получается не так.
— Даже если она не испытывает удовольствия?
— Конечно. Ожидать этого от нее — тоже свое образное наказание, не так ли? Но не делай ничего, что ей не нравится.
Френсис снова беспокойно прошелся по комнате.
— Иногда я слишком желаю ее. И не могу быть таким внимательным, как хотелось бы.
— Френсис, ты что, избегаешь ее из-за этого?
Мужчина уловил в ее тоне шутливый упрек и по вернулся к ней.
— Но я ведь забочусь о ней.
Бланш подбоченилась.
— Боже всемилостивый! Такое самопожертвование точно прикончит вас обоих! И не думай, что это решит ваши проблемы, будет только хуже. Бери ее, если хочешь, штурмом, но не забудь приласкать после и доставить ей удовольствие.
— Говорю же тебе, я не могу.
— Я не сказала: доведи до исступления. Я сказала: доставь удовольствие. Обними ее, приласкай, можешь даже помассировать.