Счастье Рейли
Шрифт:
— У нас почти ничего нет. Хозяева хотят закрыть ресторан. — Официантка чувствовала себя не очень удобно.
— Принесите что-нибудь, — попросил Вэл. Он не испытывал голода, надо было чем-то занять время.
— Тебе лучше не есть, — внимательно посмотрел на него Кейтс. — Если ранят в живот, будет только хуже.
Но они перекусили, и пока Вэл пил кофе, напряжение стало ослабевать, он почти успокоился.
— Бостон, — попросил он, — поднимись, пожалуйста, в мой или свой номер, и не выпускай из виду коробку с документами.
— Это
— Для меня нет, но очень важно для нее. Если содержание документов станет известным, все, чего она добилась, рухнет в одночасье.
— А как насчет тебя? И ее родителей? — спросила Бостон. — Они наверняка считают ее погибшей. Если узнают о ее художествах, что с ними будет? Оставь все как есть, Вэл.
— Мне от нее ничего не нужно. Единственное, что она могла мне дать, — тепло и ласку, но тут она нищая.
На пустынной улице стоял темноволосый всадник, который, вероятно, плохо себя чувствовал. Он только что вышел из салуна и сейчас привалился к лошади, оперевшись головой о седло и держась рукой за луку.
Все собравшиеся в номере Вэла сидели молча. Даже было слышно, как стоящие в холле большие стенные часы отстукивали время. Наконец Вэл встал.
— Не люблю ждать, — произнес он. — Я пойду к ним.
— Ты рискуешь, — пытался остановить его Дьюб. — Тебя могут пристрелить, когда ты появишься на улице.
— Вряд ли. По-моему, Генри хочет сам расправиться со мной.
— Даже если так, то ты здесь в большей безопасности, — поддержал Дьюба Кейтс. — Пусть они придут к тебе.
Выехав из Денвера, Вэл снова стал носить кобуру. Он поправил ее и опустил ладонь на рукоятку револьвера.
— Сделайте мне одолжение, Кейтс, присматривайте за Бостон и за коробкой.
— Хорошо.
Кейтс заколебался, хотел что-то сказать, но промолчал и вышел.
— Итак, — констатировал Дьюб, — нас трое, их четверо… насколько мы знаем.
— Зонненберг, — заметил Тенслип, — стоит десятерых. Я видел, как он работает.
Человека, который чувствовал себя не в своей тарелке, больше не было видно, его лошадь повернулась боком к отелю и как бы прикрыла хозяина.
Сколько лет исполнилось Вэлу, когда Уилл рассказал ему об этой уловке? Если он выйдет из отеля, на него через седло глянет дуло винтовки.
— Мне нужен Зонненберг, — твердо заявил Вэл. — Что произойдет с остальными, все равно.
Над спиной лошади возникло дуло винтовки.
Вэл взял свой винчестер, потом отложил его. Он не хотел, чтобы пострадал кто-нибудь из его друзей.
— Дьюб, взгляни, за лошадью прячется человек с винтовкой. Пока он там, я не могу выйти. Поднимись-ка наверх и прогони его оттуда. Стреляй по ногам или куда захочешь, лишь бы он убрался.
Вэл подошел к двери и приготовился. Неожиданно тишину солнечного дня разорвал выстрел. Лошадь шарахнулась в сторону, а оказавшийся на виду человек с винтовкой побежал. Он не сделал и двух прыжков, когда вторая пуля ударила в дощатый тротуар. Брызнули щепки. Он упал, вскочил, и третья пуля сорвала
Вэл выбежал из отеля и бросился к салуну, держась ближе к стенам домов. У дверей салуна он на секунду остановился и вошел.
Зонненберг, Кайли и Том, как один, обернулись на звук его шагов. Они сидели в разных концах зала так, что, стреляя, пришлось бы поворачиваться от одного к другому.
— Ну, Генри, — спокойно сказал Вэл, — давненько мы не виделись. Не думал, что ты проживешь так долго.
Зонненберг улыбался. Он был огромным и казался неуязвимым, как броненосец.
— Пришел получить свое, малыш? Ты ведь знаешь, что мы тебя убьем.
Вэл усмехнулся в ответ. Охватившее его напряжение пропало. Он слышал свой голос как бы со стороны.
— Привет, Том. И тебя я тоже хорошо помню. Ты когда-то знал моих деда и бабку.
— Они были хорошими людьми, — повторил Том. — Не то что их дочка.
— Но ведь именно она платит за мое убийство, разве Генри тебе не говорил?
— Да ну? Он нам ничего не сказал. Ты ведь промолчал, Хэнк?
— Черт побери, какая разница? — завопил Кайли. — Ее деньги такого же цвета, как и другие.
— Но она его мать! Он — ее плоть и кровь! Мальчишкой я приносил молоко к их дому и…
— Заткнись, старик! — рявкнул Кайли. — Мы выполняем работу.
— Я помню тебя, Том, — продолжал Вэл. — Хотя и был маленьким, испуганным ребенком. Когда мы с Рейли уезжали на санях, именно ты подоткнул под меня одеяло.
— Это что? — спросил Зонненберг. — День воспоминаний?
— Нет, — ответил Вэл. — Пусть Том знает, что я не собираюсь в него стрелять. — И он выхватил оружие.
Генри Зонненберг стрелял быстро и был уверен в своих силах. Но что такое десятая доля секунды? Каждый стрелок это знает. Револьвер Вэла выскочил из кобуры, как подброшенный пружиной.
Скорость, с которой стрелял Даррант, ошеломила Зонненберга. «Я все равно не смог бы его опередить!» — мелькнула мысль.
Зонненберг почувствовал удар пули, но не сдвинулся с места, его рука с револьвером продолжала подниматься. Оружие нашло цель, но в тот момент, как палец нажал на спуск, в тело Генри вонзились вторая и третья пули. Он отступил, широко разведя руки.
Комнату сотрясали выстрелы, только одна мысль стучалась в голове Вэла: он должен убить Зонненберга. Сделав шаг в сторону, чтобы противнику снова пришлось прицеливаться, Даррант выстрелил еще раз.
Четыре пули… еще одна.
Зонненберг развернулся, и тут же пуля крутанула Вэла, сбив на колени. Он ощутил ожог от касательного ранения в голову — уж точно не сносить бы ему башки, не упади он на пол.
Вскочив на ноги, Вэл кинулся к противнику, который попытался ударить его револьвером. Но он уклонился, прижал дуло к груди Зонненберга и нажал на спуск, почувствовав, как дернулось под ним громадное тело. Их лица разделяло лишь несколько дюймов.
— Привет, Генри, — сказал Вэл. — И прощай.