Счастье рядом

Стрельникова Кира

— Вась, а вот честно, зачем тебе всё это, а? — откинувшись на спинку стула, спросила она, чуть прищурившись.

Сдержанность и робость всего за один день наедине с ним куда-то незаметно испарились, и Амалия вдруг осознала, что её заставили быть такой, силой втиснув в рамки, которые никогда не нравились. Не позволяли спорить со старшими, высказывать своё мнение, хотеть чего-то, что шло вразрез с интересами родителей. Она и не спорила, но втихаря всё-таки иногда поступала по-своему. Под одеялом с фонариком читала книжки, одолженные у подруг и взятые в библиотеке, позже по ночам скачивала и смотрела фильмы, не прошедшие строгую цензуру отца и матери. И даже выйдя замуж, ухитрялась позволять себе

вольности, когда никто не видел. Но за пять лет семейной жизни настолько вжилась в роль «хорошей и послушной девочки», что начала забывать, что значит свобода от условностей. Василий очень живо напомнил, и… Амалии отчаянно не хотелось возвращаться в золотую клетку. Осознание пришло неожиданно, но не испугало.

— Зачем мне понадобилось соблазнять тебя? — спокойно переспросил Василий, не сводя с неё такого же внимательного взгляда. — Ты моё наваждение, Лия. Я ещё когда на свадьбе увидел тебя в первый раз, понял, что пропал. Знаешь, никогда не верил в любовь с первого взгляда, а вот поди ж ты, вляпался, — он усмехнулся, но как-то грустно. — Но я тебя совсем не знал, не знал, как ты относишься к Витьку, и принял твою покорность и подавленность за скромность и стеснительность. Потому и решил не пытаться вмешаться в твою жизнь, старался как можно реже бывать у вас дома. До последнего раза.

— А что изменилось? — тихо поинтересовалась она, сделав глоток.

— Я увидел тоску в твоих глазах и застывшую улыбку, — пояснил Вася. — Ну и до этого тоже подмечал мелочи, заставившие задуматься, а так ли тебе был нужен этот брак.

— Однако отговаривал Виктора брать меня с собой, — не удержалась Ами от обвинения.

— Подслушала? — на сей раз в голосе Василия проскользнула ирония. — Я решил, что будет честно, если сделаю всё, чтобы предотвратить неизбежное. Слишком уж отчаянно мне захотелось, чтобы ты была моей. Хотя бы на несколько дней. Но Витёк не послушался. Моя совесть чиста, — на его лице появилась знакомая ухмылка, от которой у Амалии поджались пальцы на ногах и все волоски на теле поднялись.

Она страшилась задавать следующий, очень волнующий её вопрос, слова Василия явились полной неожиданностью.

— И… тебе всё равно, чего хочу я? — на самом деле, интересовало не совсем это, однако Амалия так и не решилась.

— Скажи мне, только честно, куколка, как тебе в постели с Витьком? — огорошил её Вася, его бровь изогнулась.

К щекам моментально прилила кровь, но Амалия не стала возмущаться. Чего уж там, они оба прекрасно знали, чем закончится нынешний вечер, и притворяться приличной девушкой Ами больше не хотела. Ну и, желание выплеснуть то, что копилось целых пять лет, пересилило смущение от откровенного вопроса.

— Дерьмово, — кратко охарактеризовала Амалия, всё-таки отведя взгляд. — Что такое оргазм, узнала совсем недавно, — сочла нужным добавить она.

Вася довольно усмехнулся, и сделал глоток пива.

— Почему-то так и думал. Рад, что первый, кто помог тебе сделать это приятное открытие, я. Итак, в постели мой братан занимается только собой, совершенно не удовлетворяя собственную жену, — подытожил Василий. — Так чего ты хочешь, Лиечка, остаться примерной супругой, или всё-таки узнать, что такое настоящий секс, мм?

Она подняла на него взгляд, в котором мелькнула тоска.

— А потом всю жизнь жить только этими воспоминаниями? — тихо отозвалась Амалия. — Уж лучше тогда оставаться в неведении, Вася.

Он качнул головой.

— А ты не думай о том, что будет, — предложил Василий. — Будущее исключительно в наших руках, Лия. За тебя всегда делали выбор, может, хоть раз сделаешь его сама?

Ами всегда приучали думать о последствиях своих поступков. Говорили, что желания сиюминутны, и ими в большинстве случаев нужно

пренебрегать. Что у женщины есть долг, выйти замуж и родить ребёнка, быть хорошей женой и матерью, поддерживать и уважать мужа. Ни слова о чувствах, о мечтах, к которым надо стремиться, об удовольствии, которое можно получать от жизни. Вот, например, сейчас. Надо встать, подняться наверх, и лечь спать на диван, а утром позвонить Виктору и честно обо всём рассказать. Потому что, поддавшись желаниям, проведя хотя бы одну ночь с Василием, потом будет крайне тяжело жить с воспоминаниями, и переносить прикосновения Виктора. Предложи Вася уйти с ним, и Ами, не задумываясь, согласилась бы, но он ничего не сказал, упомянув только о влечении, которое испытывает к ней.

«Долг, долг, долг… Да что ты привязалась к этому слову! Куча твоих типа подружек, жён деловых партнёров Витьки, трахается направо и налево, не считая это чем-то зазорным! И все счастливы, мужики тем, что супруги особо не пристают по вечерам к ним, уставшим, а бабы тем, что имеют возможность тратить на себя бабки мужа и одновременно спокойно развлекаться на стороне! — вдруг грубовато отозвался внутренний голос. — Они, да и вы с Витьком, играете в семьи, потому что так надо. Бизнесменам нужны респектабельные спутницы жизни, для лоска, как и тёткам — возможность не работать и при этом жить на широкую ногу и отдыхать на Канарах. Все об этом знают, и закрывают глаза на шалости друг друга. А ты тут строишь из себя святую Амалию…» И хотя Ами была уверена, муж ни разу не изменил ей со дня свадьбы, такая правильность вызвала сейчас только отвращение. Уж лучше бы имел какую-нибудь белокурую секретаршу, может, к жене бы проявлял меньше интереса в постели.

Амалия улыбнулась и допила коктейль.

— Выбор, значит? — хмыкнула она. — Ну, будь по-твоему, решу в этот раз сама…

И встав, направилась к выходу из бара, не сомневаясь, что Василий последует за ней. А потом остались только они двое, и ночь, наполненная нежностью, наслаждением, вздохами и стонами. Амалия открыла для себя новый, удивительный мир страсти и удовольствия, впервые за всю жизнь не ощущая отвращения в постели. Она позволяла Васе делать всё, что захочет, и сама училась следовать своим желаниям. Время растворилось, и хотелось, чтобы рассвет никогда не наступал. То, что Ами испытала в номере в Эйлате, оказалось лишь слабым отголоском, и она не сдерживалась, чувствуя себя наконец настоящей женщиной, желанной, любимой… Слова, что они шептали друг другу, шли от самого сердца, и страха, что это обман, ложь, не было. Как бы ни повернулась дальше жизнь Амалии, она знала, эта ночь действительно останется в её памяти навсегда.

А потом наступил день, и ничего не закончилось. Завтрак они пропустили, но ничуть не расстроились. Василий больше не язвил, хотя и продолжал иронизировать и подшучивать — уже по-доброму, мягче, и Амалия училась и этому, отвечать, флиртовать с Васей, с удовольствием замечая в синих глазах знакомый огонёк. И ей нравилась подобная игра, чем дальше, тем больше. И снова наступила ночь, восхитительная, чувственная, страстная…

— Лиечка… сладкая моя девочка… — шептал Вася, целуя её разгорячённое личико, скользя пальцами по нежной коже, рождая в Амалии пожар, в котором они горели оба…

Эти два дня в отеле на Мёртвом море пролетели, как чудесный сон, от которого не хотелось просыпаться. Но позвонил Виктор, сказал, что закончил дела в Тель-Авиве, и надо возвращаться в Питер. Они с Василием не разговаривали о будущем, о том, что будет с ними дома. Амалия не хотела разрушать волшебную сказку, в которую окунулась, и когда Вася сказал, что не полетит с ними, потому что ему в Москву надо, она просто кивнула, глядя куда-то в сторону. Он доехал с ней до Бен-Гуриона, помог донести сумку.